Светлана ШИРОКОВА.

НОВЫЙ ГОД ПРЕДСТАВЛЯЕТ:

Рассказ

Не для кого ни секрет, что под Новый год или даже в Новый год с людьми происходят невероятные истории. Если бы это произошло со мной в другое время года, я бы подумала, что я медленно, но верно схожу с ума. Что и всем тем людям, которые попали в эту историю, нужна бригада из психлечебницы. Итак, начну свой рассказ.

Меня зовут Лена Петрова. Работаю я рядовым библиотекарем в городской библиотеке. Живу в коммунальной квартире. В нашей квартире пять комнат, одна большая кухня, скромные ванна и туалет. В таких квартирах как наша, всегда имеется большой коридор. В первой комнате от входных дверей жил Пётр Фомич - лысоватый дядечка с небольшим пузиком. Он интеллигентный и добрый. Как он очутился в нашей коммуналке точно, не знаю, но от соседей слышала, что его сын переселил в нашу трущобу из хорошей четырёхкомнатной квартиры сюда, а сам занял квартиру Петра Фомича. В следующей комнате жила молодая семейная пара - Толя и Аня. На первый взгляд кажется, что нормальные люди. А когда начинаешь общаться, то понимаешь, что они очень странные. А выражается это в их медлительности. Можно даже сказать, что до них туго доходит тот или иной вопрос. Напротив этой семейной пары жила бабушка пенсионерка, которая день и ночь смотрела сериалы, которыми эмоционально делилась на кухне. Марья Филипповна еще в молодости потеряла свою семью в автомобильной аварии и с тех пор так и не нашла другого семейного счастья. Вот на этой почве и пристрастилась к сериалам. После комнаты Марьи Филипповны, была моя комната, а самом конце коридора, была комната старой девы. Ну, не знаю, по крайней мере, так говорили соседи. Еве Николаевне было пятьдесят пять лет. Она жила, как чопорная мышь. Если из других комнат слышались какие-то звуки или шумы, то в комнате Евы Николаевны была тишина или слышалось какое-то шуршание. Я не могу рассказать о жизни каждого соседа конкретно, но у них была одна единственная любовь, любовь к детективам. Соседи усиленно читали и смотрели их по телевизору. А когда узнали, что я работаю библиотекарем в библиотеке, то и пользовались моей консультацией. Что же лучше почитать?

Напротив нашей коммуналки в трехкомнатной квартире жила вполне приличная семья - Иван Николаевич, его жена Елизавета Андреевна и их дочь Алиса. Алиса была моя ровесница или плюс минус год в подробности я не вдавалась. Подружились мы с ней, когда разнимали на улице дерущихся мальчишек, которые решили поубивать друг друга. Алисе тогда рукав у куртки оторвали, а у меня новые дорогие колготки такую стрелу дали, если быть точнее то на них были одни сплошные дыры, что мне пришлось их со слезами выкинуть. Пока мы приводили в порядок себя, то успели окинуть взглядом и друг друга. Мы решили, что нам досталось поровну. Вот так мы и познакомились, а потом еще оказалось, что мы живем на одной площадке. Когда мы прощались, я сказала Алисе не без юмора:

- Если будут бить, зови на помощь.

Каково же было мое приятное удивление, когда через пару дней ко мне позвонили. Я открыла дверь и на пороге увидела Алису. Девушка улыбалась, держа в руках торт.

- Привет. Заходи. - С улыбкой на губах сказала я. Мы прошли ко мне в комнату и я включила тефалевый чайник. Буквально через пару минут мы с Алисой пили чай, и она рассказывала о своей жизни, а иногда спрашивала у меня.

- А у тебя такого не было?

Алиса мне нравилась. Правда она была немного шумная, но это ее не портило, а придавало даже какого-то шарма. Вообще, моя новоиспеченная подружка была похожа на Анжелику Варум, а может быть это только ее большие серые глаза давали сходство и кудрявые волосы. Хотя, если честно, то я точно не знаю у певицы настоящие кудрявые волосы или она их подвергает химической завивке. Ради имиджа и красоты артисты часто издеваются над своей природной красотой. Вот лично я для себя решила, что никогда не буду экспериментировать над своим организмом. Ну, об этом поговорим в другой раз. Мы с Алисой часто общались, сидя за чашкой кофе в кафе или дома друг у друга. Женихов у нас не было по разным причинам. У меня не было, потому что я очень не смелая, и я избегала общения с мужской половиной человечества. А у Алисы не было, потому что она считала, что мужчинам нужен только секс, а не душа женщины. Поэтому Алиса относилась к мужчинам, на мой взгляд, немного агрессивно. Но кроме обсуждения мужчин у нас хватало и других интересов и разговоров. Мы говорили о книгах и писателях, оказывается, Алиса тоже много читает и об архитектуре, так как моя подружка работает секретарём в архитектурном институте. Мы часто рассматривали книги с цветными иллюстрациями, где были описания того или иного архитектурного сооружения. За такими занятиями у нас проходили часы напролёт.

Однажды ко мне пришла Алиса вся какая-то всклокоченная. Подруга была не в настроении. Алиса прошла в комнату и подошла к столу.

- Чего тут рисуешь? - спросила она

- Стенгазету к Новому году рисую. - Девушка смотрела на мое художество пару секунд и, подойдя к окну, уселась на подоконник

- Ленка, ну до чего же тоскливо жить. Скоро Новый год, а его даже не чувствуется. На работе деньги на пьянку собирают. Опять нажрутся тридцать первого или тридцатого. Они даже еще не решили, какого числа пить начинать. Я им говорю, с двадцать пятого начинайте, как раз к тридцать первому закончите и как белые люди будите Новый год встречать. А то ведь каждый год не помнят, кто в каком салате спит. А так бы хотелось чего-нибудь нового. - Вдруг из коридора отчетливо прозвучал голос Марьи Филипповны.

- Пётр Фомич убавьте свой телевизор, а то я прослушала, кто кого из ментов убил.

- Ну и маразм! Как ты тут живешь? Эти пенсионеры на сериалах помешались. Кто кого любит. Да кто с кем спит. - Сидя на подоконнике, возмущалась Алиса.

- Ты не права. Мои соседи смотрят только убийства и расследования. Любовь их не интересует. Ева Николаевна, например, смотрит только Эркюля Пуаро и леди Макбет, а Толя и Аня читают Маринину и Донцову. Петр Фомич книги не читает, он предпочитает смотреть, как это делается на голубом экране. А еще он смотрит милицейскую сводку и всякие там криминалы. И Марья Филипповна любит смотреть телевизор, так как у нее глаза уже не те, чтобы читать книги, как она говорит. - Я рассказывала Алисе о своих соседях и тут заметила, что Алиса прищурила глаза, как-будто что-то просчитывала. Я замолчала и внимательно смотрела на подружку. Поняв, что я замолчала и смотрю на нее. Алиса почти шепотом сказала.

- Слушай, а что если мы их под Новый год разыграем. Во-первых, разыграем необидно, так как тема будет детективная, а во-вторых, это же будет под Новый год. Они, может быть, живут и мечтают попасть в какую-нибудь историю. А мы им в этом поможем. Туману напустим и таинственностью окружим. Надо, правда, все это продумать, чтобы всё было взаправду.

- Алиса. Да ты авантюристка. - Чуть ли не шепотом сказала я.

- Не глупи. Самое главное в дураках не остаться и вовремя уйти. Я над этим подумаю. - Алиса соскочила с подоконника, и, поцеловав меня в щеку, направилась к себе домой. Меня не провожай. Я всё обдумаю и тебе расскажу план. Пока. - С этими словами Алиса удалилась из моей комнаты, прикрыв тихонько за собой дверь. А я пожала плечами и продолжила рисовать стенгазету.

На следующий день вечером Алиса пришла ко мне и принесла какие-то книги по черной магии. Подружка свернула мою недорисованную стенгазету и разложила на столе свои книги с закладками в нужных местах. Она мне долго рассказывала и объясняла, что и как нужно делать в тех или иных ритуалах. А я смотрела на эту девушку и удивлялась, откуда у нее столько всякой всячины в голове.

- И ты что во всё это веришь? - Удивленно спросила я.

- Да причем здесь веришь или не веришь. Просто я хочу, чтобы это всё выглядело правдоподобно. А про все эти штучки-дрючки многие люди знают по рассказам других людей или даже в художественной литературе читали. Ну, вот разве ты сама не читала или не слышал, что можно болезнь навести на человечка, сплетенного из ниток? Да вот на той неделе по телику штатовский фильм показывали про трех ведьм. Конечно, это комедия и многое фантазия и, тем не менее, там был такой сюжет.

- И что ты предлагаешь всем по почте таких человечков разослать?

- Да зачем? Просто можно воспользоваться чьей-нибудь ситуацией и подложить и все. Пусть себе сидят и думают, откуда это взялось.

- Знаешь Алиса, мне кажется это жестоко, так с ними поступать.

- А разве не жестоко на всю катушку телевизоры смотреть. Это жестоко по отношению к тебе. - Защищала меня от надоедливых соседей моя заботливая подружка. Я пожала плечами.

- Может, как-нибудь по-другому их разыграем? - Неуверенно спросила я.

- Ну а где же будет таинственность, экстрим, щекотание нервов? - не унималась Алиса. Потом она внимательно посмотрела на меня и сказала. - Так бы и сказала, что не хочешь помогать. Ну и не надо. Я и сама справлюсь. - Алиса сгребла со стола свои книги и направилась к двери, бросив на ходу. - Рисуй свою стенгазету, но потом на меня не обижайся. - Я так и не поняла, не то Алиса на меня обиделась, не то просто решила сама разыграть моих соседей. Но мне действительно было жаль разыгрывать своих соседей, так как я боялась причинить им боль. Но и отговорить от этой идеи свою подругу я не смогла. Я всегда знала, если Алиске что-нибудь взбредет в голову, то с этим бесполезно бороться или спорить, так как она в своих решениях и мнениях непоколебима

Алиса не появлялась у меня два дня, и я уже начала по ней скучать. Но вот раздался звонок ко мне, и на пороге я увидела подружку. Она была в хорошем настроении и к чаю принесла мои любимые конфеты, которые достала из пакета. Пакет Алиса повесила на спинку стула, хотя в пакете было что-то ещё. А я не стала ее ни о чем спрашивать. Мы пили чай с конфетами и много говорили, так как не виделись целых два дня. Потом я вспомнила, что меня угостили вишневым вареньем, и мы решили поставить кипятить второй чайник чая. Я пошла за водой, а Алиса, как маленькая девочка вприпрыжку шла за мной на кухню. Пока я наливала воду в чайник, Алиска ириска что-то суетилась в коридоре. А когда мы вернулись в комнату, то у нее зазвонил мобильный телефон. Девушка с кем-то поговорила и, отключив мобильник, собралась уходить. В руках она держала белый, полиэтиленовый, незабвенный пакет. Алиса убежала, а я взяла новую книгу и углубилась в чтение, решив, что еще одну чашку чая я выпью позже.

Я читала книгу и никак не могла понять, что же мне мешает. Я прислушалась, и услышала в коридоре какой-то шум, плач, возгласы. То ли кто-то с кем-то ругался, то ли кто-то кого-то успокаивал. Я вышла в коридор и ничего не понимая пошла на кухню.

- Что случилось? Кому-то плохо? - спросила я.

- Вот - И Марья Филипповна показала на стол. На столе лежали трусики стринги. - Уж не знаю, кто это сделал, но узнаю, руки пообламываю - Из ванны вышла Аня и подошла к нам. Посмотрев на происходящее, она рассмеялась и пошла к себе в комнату. Не прошло и пары секунд, как мы услышали визг. Испугавшись происходящего, я и Марья Филипповна ринулись на этот пронзительный крик. Аня прижалась к противоположной стене от своей двери в комнату и медленно по стене спускалась на пол, зажав рот ладошкой. Дверь Евы Николаевны быстро закрылась, но зато так, же быстро открылась дверь в комнату Ани и Толика.

- Анюта, ты чего? - спросил жену Толик. Аня второй рукой показала на свою дверь, а потом на дверь Евы Николаевны. Мы проследили за рукой Ани, и Толя одним рывком схватил то, что висело на ручке двери. Этим предметом оказалась дохлая мышь. Поняв, что он держит в руке, молодой семьянин также резко бросил трупик мышки. От чего Аня еще раз взвизгнула.

- Что случилось? - открылась дверь Петра Фомича и в этот же момент что-то звякнуло. Мы все повернули головы на звякающий звук. Петр Фомич снимал со своей дверной ручки отбитое горлышко бутылки белого стекла.

- Ева Николаевна! Откройте дверь и объясните, что происходит. - Потребовала Марья Филипповна.

- Да вот именно, объясните! - Поднимая жену на ноги, тоже потребовал Анатолий. Но дверь соседки не открылась и мы не услышали никаких объяснений. Тогда толик подошел и постучал в комнату Евы Николаевны. Да так громко, что я вздрогнула.

- Что вы хотите от меня услышать? - Как-то визгливо спросила старая дева, открыв дверь.

- Это Вы повесили на нашу дверь дохлую мышь? - задал глупый вопрос Толя.

- А это Вы всунули в мою дверь? - И она брезгливо бросила на пол презерватив упаковке.

- Батюшки, какой ужас. - Воскликнула Марья Филипповна, увидев, что бросила на пол Ева Николаевна.

- Толик, это ты? - спросила Аня. Я стояла, вдавившись в стену ни живая, ни мертвая.

- Ну, хорошо, а кто битые бутылки привязывает? - спросил Петр Фомич.

- А кто такую пакость подбросил? - Сбегав на кухню, Марья Филипповна бросила трусики стринги на пол. И в этот момент все посмотрели на меня. Я, поняв, что хотят сказать мои соседи, повернула голову и посмотрела на свою дверь. Увидев, что висит на ручке моей двери, я только и смогла произнести.

- Ох. - На ручке моей двери висел игрушечный чёртик с агрессивной рожей.

- Что это? - спросила Аня.

- Фу, какая грязь! - воскликнула Ева Николаевна.

Мы все стояли в коридоре и молчали, каждый думая о своём. Очнувшись от своих размышлений, я брезгливо сняла с дверной ручки подброшенную пакость и бросила в кучу мерзости, подброшенной в нашу квартиру. Потом Марья Филипповна собрала веником всё валявшееся на полу на совок и хотела выбросить в мусоропровод.

- Подождите. Это улики. - Сказал Петр Фомич.

- Какие улики? Ну ладно эти пакости. А что с дохлой мышью делать будем? - возразила Петру Фомичу Марья Филипповна.

- Я боюсь. - Не унималась Аня.

- Толя, уйми свою слабонервную жену.

- Причем здесь мои нервы? Я просто боюсь. Вот и всё. - Возмущалась Аня.

- Дорогая успокойся. Делать то, что будем? - Сразу ко всем обратился Толя.

- Надо всё выбросить и идти спать, а завтра посмотрим, что будет. И понаблюдаем, кто к кому будет приходить. - Сказал Петр Фомич.

- Да, да. Верно, так и надо сделать. А двери у нас заперты? - спросила Марья Филипповна и пошла, проверить, но тут Петр Фомич перехватил инициативу в свои руки. Я уже давненько заметила, что эти двое неровно дышат друг к другу.

- Что Вы, что Вы, Марья Филипповна, я проверю. В доме есть мужчины, а Вы рискуете собой. А вдруг за дверью кто-нибудь есть. - Говоря всё это, Петр Фомич направился к входным дверям, а Ева Николаевна недовольно хмыкнула. Входная дверь была закрыта. Марья Филипповна взяла совок со всеми уликами и направилась к мусоропроводу в сопровождении Петра Фомича. Мы разошлись по своим комнатам, каждый запирая свою дверь.

В эту ночь я спала плохо, так как то и дело прислушивалась к тишине в коридоре. Я пыталась размышлять над тем, что произошло сегодня вечером, и кому это всё было нужно. Сначала я даже подумала, что это Алиска нас всех разыгрывает, но потом подумала и решила, что это все, же не она. Но чтобы быть уверенной до конца, я решила проверить подругу, не раскрывая своих карт. Потом перед моими глазами снова всплыла картина происшедшего вечером. Почему же Еве Николаевне подсунули презерватив? Может потому что она считается старой девой и очень брезгливо относится к интимной близости мужчин и женщин. Да, вполне возможно. Ну, хорошо, а дохлая мышь на дверях Толи и Ани. Что этим хотели сказать? Может просто хотели напугать? Возможно. А может за этой парочкой кроется нечто такое, что схоже с поведением мыши? Ну а Петр Фомич? Интеллигентный дедушка, никогда ни с кем не ссорится, не пьет, не курит. Любит криминалы и такого же характера сериалы. А ему повесили горлышко битой бутылки. Зачем? Может, хотели сказать, что в тихом омуте черти водятся. Ну, с Марьей Филипповной вроде всё понятно она не приветствует молодежную одежду. И, конечно же, трусики стринги для нее чуть ли не разврат. А самое интересное эти трусики красного цвета. Почему? А может, это она только этими разговорами прикрывается, а сама носит молодежное белье, которое рассчитано на стройных и худеньких. А я? Почему мне на ручку дверей повесили страшного чёрта? Как-будто я с ними знаюсь. А может это какая-нибудь подсказка? Не пойму. Зачем делать такие пакости? Наверно, чтобы навести страху на всех жильцов. Ну, если всё это сделала Алиска, то ей не поздоровится. Я не стану молчать и скажу всем соседям, пусть они с ней разбираются.

Утром я попила чай и побежала на работу. Перед уходом заметив, что Марья Филипповна на кухне готовит борщ. Почему я так решила? Да всё очень просто, так как наивкуснейшие запахи витали по всей квартире. Я зашла на кухню и спросила.

- Как дела? Ничего больше не случилось?

- Всё тихо. Молодежь ушла на работу, а Петр Фомич ремонтирует утюг.

- Ну и, слава богу. - И с этими словами, я пошла в прихожую, одеваться, а Марья Филипповна пошла меня провожать. Видимо она теперь подозревала всех.

В обед мне позвонила Алиса, и мы с ней встретились в кафе перекусить. Подруга была в хорошем настроении и беззаботно болтала о сущих пустяках. Но вскоре она глянулась и осмотрела всё кафе и полголоса спросила.

- Как ты думаешь, что может подарить на Новый год молодой человек девушке, которая ему нравится? - Я неопределенно пожала плечами, так как ждала от Алисы признания в содеянном, но она задала вопрос, который меня вывел из напряжения и разоружил. Немного подумав, я сказала.

- Да что угодно. Ну конечно, если он знает потребности и желания, то скорей всего, что-нибудь из ее репертуара. А если они только знакомы, то подарков можно найти уйму. - Я говорила, а в мою душу вкрадывался какой-то непонятный страх. Неужели Алиса кому-то из мужчин отдала предпочтение. Нет, я, конечно, всё понимала, что рано или поздно моя подруга сделает выбор и будет принадлежать не только мне, но и мужчине, которого она полюбит.

- Ты о чем задумалась? Ты что с ума сошла? Никогда в жизни я не поддамся на уговоры мужчины. Они этого не стоят. Женская дружба для меня дороже всего. Да и потом, таких как мы с тобой единицы. Большинство женщин падки на подарки или ими руководит необузданная плоть. А вот мы с тобой не такие. - Алиса говорила это с жаром и напором, а я улыбалась, понимая, что это всё только маска. Просто Алисе не встретился еще такой мужчина, и она в него не влюбилась. Да и я не встретила еще свою судьбу. Мне очень хотелось, чтобы мое знакомство с мужчиной было внезапно и романтично, как это описывается в книгах. Мы проговорили еще минут двадцать и побежали на свои рабочие места. Вечером я решила пойти в гости к Алисе, так как не хотела сидеть дома и прислушиваться к каждому шороху в нашей коммунальной квартире. Но каково, же было мое удивление, когда я пришла и услышала крики и вопли. Это все доносилось из кухни.

Когда я вошла на кухню, то увидела такую картину. Марья Филипповна сидела на табурете и рыдала. Возле нее стоял Петр Фомич и держал стакан с успокаивающей настойкой, так как по всей кухне был запах, похоже, валерианы или еще какой настойки. Я плохо разбираюсь в этих запахах, так как никогда этим не пользуюсь. Аня, Толя и Ева Николаевна стояли рядом с растерянными лицами. Похоже, они не знали чем помочь и как успокоить Марью Филипповну. Минутой позже мне рассказали, что же всё-таки произошло.

- Марья Филипповна сварила борщ и на какое-то время оставила на плите. А когда захотела пообедать, то просто не смогла, так как не могла проглотить и ложки этого борща. В борще было такое количество соли, что по вкусу он напоминал < термоядерную < солонину. Марья Филипповна хотела вылить этот борщ, но ей жаль своих трудов и продуктов, которые она использовала для приготовления борща. - С раскрасневшимися щеками рассказывал мне Анатолий.

- А давайте возьмем и все вместе съедим этот борщ и пусть этот подлец, анне человек посмотрит, что мы тоже не лыком шиты.

- Правильно Анечка! Надо ему показать, что ничего не произошло. - Поддержал Петр Фомич Аню. И все засуетились, так как каждый нес к столу свою тарелку и ложку. Успокоившаяся Марья Филипповна, стала разливать борщ по тарелкам. А воодушевленный Петр Фомич решил всех угостить свежим хлебом. Достав из пакета черный хлеб, наш домашний интеллигент стал нарезать хлеб. Первая скипка хлеба была отрезана и ее тут же, попросил Анатолий. После работы Толя хотел сильно кушать, и он вооружился тарелкой пересоленного борща и банкой с водой, чтобы в животе разводить крепкой солености борщ. Все сидели за столом и улыбались, когда раздался скрежущий звук. Все посмотрели на Петра Фомича, а если быть точнее, то на вторую скипку хлеба, которая была уже отрезана и обнажила срез буханки хлеба, поскольку этот странный звук шел от хлева. По кухне прошел удивленный возглас.

- Что это? - Почти шепотом спросила Аня. Петр Фомич посмотрел на срез хлеба и потрогал пальцем какое-то остриё. Ни слова не говоря, он разломал хлеб на несколько частей и все увидели стекло, которое проходило по всей длине буханки хлеба.

- Ой, какой ужас! - воскликнула Ева Николаевна. Марья Филипповна тихо заплакала, а Анатолий сказал.

- Это уже теракт. - Я Аня и Петр Фомич беспомощно молчали.

Итак, обед не получился. Марья Филипповна слила борщ из тарелок в кастрюли и собрала раскромсанный хлеб и тоже положила в кастрюлю и всё содержимое в кастрюле и саму кастрюлю выбросила в мусоропровод. Все разошлись по своим комнатам и видимо в тихую что-то перекусывали. Но вскоре раздался крик.

- А-а-а! - Я решила, что кого-то убили и, онемев от страха, вышла в коридор. Тут же выскочил в коридор Толик, а Аня, как мышка выглядывала из своей комнаты. Вышел Петр Фомич и Марья Филипповна и все мы направились на кухню, так как оттуда был слышен крик.

- Что случилось Ева Николаевна? - спросил Толя. Старая дева сидела на табурете, а перед ней на столе стояла коробка с молоком и неполный стакан содержимым из коробки, в двух сантиметрах от которого была лужица молока.

- Меня отравили. - Тихо сказала Ева.

- Ой. - Пискнула Аня.

- Слушайте, но ведь это, не в какие ворота не лезет! - возмутился Петр Фомич.

- А почему Вы так решили, Ева Николаевна? - спросила Марья Филипповна.

- А Вы попробуйте молоко и тогда убедитесь! - истерически бросила старая дева. Я подошла и взяла в руки стакан.

- Лена, Вы что! - вскрикнул Толя. А я переложила стакан из руки в руку и преподнесла к носу. Аня при этом визгнула. Понюхав содержимое стакана, я сказала.

- Не чувствую никакого характерного запаха. Ева Николаевна, а какое оно на вкус?

- Ужасное! - со слезами на глазах сказала она. Тогда я обмочила палец в молоке и лизнула и тут же сплюнула слюну с молоком в раковину. Все смотрели на меня. А Ева Николаевна рассмеялась и сказала.

- а я сделала пару глотков и проглотила его.

- Что напоминает? Спросил Петр Фомич.

- Что-то напоминает, но не могу понять что. А сколько минут уже прошло, как Вы проглотили это молоко? - спросила я у Евы Николаевны.

- Минут десять может меньше. - Сказал Толя. И тут Марья Филипповна взяла стакан и сделала глоток. Петр Фомич охнул и схватился за сердце. Наша героическая бабуся побулькала во рту и выплюнула, прополоскав рот водой, и лишь после этого сказала.

- Это сода. Просто ее так много, что кажется, что яд. Так что Ева Николаевна не пугайтесь, Вы будите жить. - Ева улыбнулась, облегченно вздохнув, после чего у нее на щеках стал появляться румянец. Все что-то говорили. А я стояла у окна и думала, что все потихоньку сходят ума.

Так прошел еще один вечер в нашей квартире.

Уже лежа в кровати, я сопоставляла факты и пришла к выводу, что сегодняшний день миновал меня и семейную пару. Значит завтра надо ожидать нападения со стороны чего-то неизвестного мне и Анатолию с женой. Но мне было ужасно интересно, кто и зачем это всё делает. В коридоре послышалось какое-то шуршанье, и я от страха закрыла глаза, боясь, что сейчас ко мне в дверь будут вломиться. Но шуршанье прекратилось, и я провалилась в сон.

На следующий день, отработав рабочую смену, я не пошла домой, так как опять боялась, что там что-нибудь стряслось. Поднявшись на свой этаж и взглянув на часы, я решительно позвонила в квартиру Алисы. Дверь открыла моя подруга, жующая бутерброд. Алиса удивилась моему вторжению в их тихую обитель, но тут, же пригласила меня на кухню и накормила грибным супом и жареной картошкой с консервированными помидорами. Я уплетала вкусную пищу за обе щеки. Алиса смотрела на меня, не мигая от удивления, от чего ее большие серые глаза стали еще больше. А потом все же не выдержав, она спросила.

- Ты сколько дней не ела. - Мне ничего не оставалось, как рассказать Алисе всю правду о наших проишествиях в квартире. Удивлениям подруги не было предела.

- Я сначала думала, что это ты так развлекаешься, но ты уже несколько дней не появлялась в нашей квартире, а странные вещи всё продолжают происходить. И вот теперь я уже не хочу идти домой, так как думаю, что там опять какие-нибудь крики раздаются.

- Слушай Лен, а помнишь фильм < Окно в Париж