АРОМАТ ЛЕВКОЯ

Повесть

История моей жизни очень банальна, и, тем не менее, это истинная, правда. Я родилась в семье советских учителей, которые работали в одной школе: - мама учителем музыки, а папа учителем рисования. Учась в художественной академии, папа подавал большие надежды, но почему-то был не востребован. И чтобы как-то существовать он устроился на работу в общеобразовательную школу учителем рисования. Там он и познакомился с моей мамой. Мама преподавала уроки музыки. Моя мама из семьи музыкантов, вполне бы могла закончить консерваторию. Но быть посредственностью она не захотела, это не в ее характере. Мама решила остановиться на музыкальном училище по классу фортепиано. По характеру моя мама была очень спокойная и рассудительная, но если что решила, то уже ничто не могло изменить ее решения. Зато папа был всегда веселым и жизнерадостным, может быть знал, что мама сама все решит за него. И как всегда решение будет правильным. Хотя я не могу сказать, что отец был безвольным человеком. Просто он всегда предоставлял принимать решение своей жене, и та была этим довольна. Я не помню, чтобы в моей семье были разногласия и ссоры. Мне всегда казалось, что у моих родителей идеальный брак.

После того, как была сыграна молодежная свадьба, которая состояла из жениха и невесты они принесли свидетельство о браке родителям моей мамы, чтобы поставить их в известность. После чего мама собрала все свои вещи и переехала к отцу в общежитие. А спустя пару дней, родители собрали все нужные документы, плюс свидетельство о браке и отнесли в отдел образования для ходатайства по поводу жилья. Родители мамы были в шоке, а потом смирились, так как знали мамин характер. А чуть позже ходатайство моих родителей удовлетворили. Им дали комнату в коммунальной квартире и проживание в общежитии прекратилось. А через три месяца родилась маленькое розовощекое сокровище родителей, то есть я. Несмотря на родительские радости, забот у них прибавилось. Нужно было кормить и одевать дочку. Папа стал домой приходить позже, беря работу вне школы. Он рисовал где-то какие-то плакаты, а то афиши в кинотеатре. Дедушка и бабушка - родители моей мамы пытались предложить свою помощь, но мама категорически отказалась, сказав:

- Сами справимся. Ребенок наш, наши и проблемы. - Переубеждать маму никто не осмелился.

Я же росла ребенком неприхотливым и спокойным. Лежала в своей кроватке и то гукала, то улюлюкала на своем языке. А самое интересное это то, что я в младенчестве не была похожа ни на мать, ни на отца. Я была похожа на маминого двоюродного брата. Поэтому отец говорил маме, потряхивая меня на руках:

- Она у нас особенная, вот и не похожа ни на кого. Красавица ты наша. Самородок, а не ребенок.

Поскольку мои родители творческие личности,- у нас часто бывал народ разных профессий и наклонностей это, несмотря на то, что маленькая комната не располагала к приему многочисленных гостей. Но веселый нрав отца располагал к себе не только приходящих людей, но и соседей. Гости приходили и всегда приносили сладости, или игрушки, которые были иногда одинаковыми. Я часами рассматривала игрушки, а сладости тащила прямо в рот. Чего добру пропадать? Но вскоре в нашей коммунальной квартире появился очень занудливый старичок и стал требовать спокойной жизни. Его ничто не трогало - ни красивое пение отца, ни хорошая музыка в мамином исполнении на пианино. И даже я не умиляла его своими розовыми щечками, большими голубыми глазами. Услышав шум, он бежал по коридору коммуналки и стучал в наши двери, чем очень сильно пугал меня. Отец успокаивал старика, и остаток дня мы боялись пошевелиться, чтобы не побеспокоить соседа. Пока однажды родителям не пришла радостная весть о новой квартире. Мама и папа стали ее обсуждать в бурных эмоциях со смехом и хлопаньем в ладоши. В этот момент раздался стук в двери, да такой, что я расплакалась от страха. Несколько секунд слышался мой плач, а потом мама метнулась ко мне, а отец в коридор. Никогда в жизни Лев Иванович Петровский ни к кому не прикладывал руки, а тут так тряхнул старика, чтоб тот умолк, зато басил отец:

- Совесть надо иметь, а то привычку взял в двери барабанить! А еще кичится, что ветеран. Крыса тыловая и не больше. С тех пор старик в двери не стучался, но на отца стали поступать всевозможные жалобы участковому. По соседям пошли разговоры такого характера:

- Я не я буду, если со свету всю его семейку не сживу. Они у меня попляшут, изверги! - И старик грозил кулаком в воздух. Терпенье отца кончилось, и он обратился в нужную инстанцию с просьбой, чтобы поскорее дали отдельное жилье. Через пару месяцев нам дали двухкомнатную квартиру, и надо думать не без помощи маминых родителей, которые знали про наши проблемы. Отец не верил в такие совпадения, но делать было нечего и он согласился на эту двухкомнатную отдельную квартиру. Мама плакала от счастья и предвкушения своего уюта.

Итак, мои родители после ремонта въехали в свою двухкомнатную квартиру с трехлетней дочкой, то есть со мной. У меня появилась своя комната, которая тогда мне казалась целым царством со своими городами из кубиков. Со своими лугами и горами, реками и озерами, которые я мысленно представляла, рисуя в своем воображении. Я очень любила свою комнату и могла часами смотреть в окно и что-нибудь выдумывать. Детский сад я не любила, там всегда отвлекали от хороших и счастливых мыслей, а иногда воспитатели, видя мою заторможенность, вытаскивали на середину группы и говорили:

- Ну-у Петровская, давай, рассказывай, о чем ты так сильно задумалась? - Конечно, я молчала. Мне не хотелось рассказывать то, о чем никто не знает и не поймет, кроме папы. Конечно же, Папа знал все. А если и не знал, то о многом догадывался. Очень часто отец вечером перед сном приходил ко мне в комнату, усаживал меня на колени и читал какую-нибудь сказку. А потом мы с ним вместе фантазировали. Строили какое-нибудь царство или королевство и выдумывали добрых и злых героев. Я охотно рассказывала отцу о своих постройках из кубиков, иногда отец подсказывал мои ошибки, и мы их вместе устраняли. От чего город получался очень красивым.

Когда я, простудившись, болела. Мне очень нравилось сидеть дома на больничном с папой. В такие дни Лев Иванович работал дома. Сначала он рисовал эскизы, а потом весь эскиз переносил на полотно. Некоторые фрагменты картины отец крупным планом рисовал отдельно на листе и подолгу всматривался, о чем-то думая. Я, молча, сидела и наблюдала за ходом его работы. Когда у отца работа шла полным ходом, и результат превосходил сам себя, домашний художник улыбался и спрашивал меня:

Ну что, Лизок, нравится?

Да-а. - С придыханием отвечала я. Но бывало и так, я тянула указательный пальчик и говорила:

- Здесь вот, плохо. Некрасиво. - Отец всматривался в нарисованное, иногда сразу находил ошибку, а другой раз проходило несколько дней, и только потом получалось на славу. Вечером мама приходила с работы, и отец рассказывал маме о моих феноменальных способностях. Именно так он называл мою помощь в рисовании картин. - Ларачка, ты посмотри. Наш ребенок смышленым человечком растет. Вчера не я, не ты не увидели, а Лизок сразу определилась, где неточность. Лизок, да ты у нас маленький гений! - Папа подхватывал меня на руки и целовал в обе щечки.

- Художники-гении, вы хоть ели что-нибудь? - Улыбаясь, спрашивала мама. - Только бутерброды и чай с молоком.

-Лев, с таким питанием Лиза никогда не поправится и у нее будет анемия. Лев, такое лечение несерьезно. Так нельзя. - При этих словах у мамы наворачивались слезы, и она брала меня с рук отца к себе на руки и несла меня на кухню кормить обедом и чем-нибудь вкусненьким. - Мама, мы были неголодные, и нам было очень интересно. - Успокаивала я маму, видя, что она очень расстроена. - А еще папа меня кормил таблетками и микстурой от кашля, а она была очень горькая и противная, и я запивала ее киселем. Так что я совсем и неголодная.

- Ну ладно, прощается. Хоть лекарства принимала. - И мама улыбалась своей очаровательной улыбкой. У мамы была очаровательнейшая улыбка. Как-то раз, уже, будучи взрослой, я спросила отца: - Скажи честно. Ты маму полюбил за одну только улыбку?

- И не только. У нее много и других достоинств. Так прошло мое счастливое детство среди множества знакомых и друзей родителей и их разговоров о возвышенном. А также среди моих фантазий и мечтаний, непонятных моим воспитателям в детском саду, и нашей с папой работы над картинами. В семь лет я пошла в школу. Училась я прилежно, отличницей не была, но и троечницей не числилась. В учебе поведении я имела стабильную четверку. Я очень неплохо рисовала с точки зрения профессионалов, а для семилетнего ребенка - восхитительно, так говорили учителя. Чтобы талант у дочери не пропал, родители пришли к единому мнению и записали меня в художественную школу. Но вскоре мне надоело туда ходить, так как у меня появилось свое направление, а меня обучали и требовали с меня по единому стандарту, как всех.

И отец принял решение: - Основы получила, а дальше попробуй сама развивать свои способности. Посмотрим, что из этого всего получится. - Из всего этого получилось следующее. Я брала детские книги и с мельчайшей точностью перерисовывала понравившиеся рисунки, увеличивая их в размерах. Когда у меня было настроение, я рисовала пейзажи природы в своем небольшом блокноте. В школе все стенгазеты были на моей совести. Многие девчонки пытались завести со мной дружбу на почве моих талантов в рисовании, но у них это не получалось, так как мне было с ними скучно. Куда интересней было сидеть с какой-нибудь старой бабушкой и слушать ее рассказы из ее прошлой жизни, а потом размышлять и сравнивать прошлую жизнь и теперешнюю. Все эти наблюдения не прошли мимо внимания моего отца. И как-то однажды я случайно услышала разговор мамы и отца. Преимущественно говорил отец:

- Не пойму. Пытаюсь и не пойму. Чем наша Лиза будет заниматься в будущем? Еще пара лет и надо будет делать какой-то выбор, а у нее серьезности ноль. Все где-то летает, о чем-то мечтает. Тут прочитал ей хорошее стихотворение и увидел, что моя дочь впала в мечтательность. Может, она влюблена в кого?

- Если только в жизнь и не больше. Обучение в художественной школе ее ни к чему не привело. Музыку она слушает и не больше.

- Вот и я про что. Я думал, слушает рассказы о прошлой жизни, ходит по музеям будет искусствоведом или историком, но рвения к истории нет.

- Ну, в чем-то она должна себя проявить.

- Должна. Но как видишь, не проявила

-. А самое интересное, что у нее нет подружек. Она говорит ей с ними не интересно. И мальчика, который бы ее интересовал, тоже нет.

- Никогда бы не подумал, что наш Лизок будет проблемным ребенком.

- Лев, ты ошибаешься. Лиза уже не ребенок, а юная, красивая девушка со своими мыслями и своим внутренним миром. Просто она очень скрытна, а может она боится, что мы её не поймем.

- Да, Ларачка, ты права. Лиза красивая девушка, и это несмотря на то, что она моя дочь. На нее заглядываются многие мужчины. Да-да не удивляйся, именно мужчины и, причем моих лет или чуть помоложе. И я не удивлюсь, если ее избранник будет моим ровесником.

- Лев, ты сошел сума.

- Нет, Лариса, не сошел. Я видел своими глазами, как ей мужчины оказывают внимание и она отвечает им тактичностью и величием, как-будто светская львица. На оказанное внимание этих мужчин она проявляет интерес. Ей с ними интересно. Тут уж ничего не поделаешь. Остается ждать бомбу.

Дальнейшего разговора я не слышала, так как на цыпочках ушла в свою комнату. Забравшись под одеяло, я стала размышлять об услышанном. И действительно пришла к выводу, - мне нравятся мужчины в возрасте одних лет с отцом. Они умны и галантны, мужественны и красивы. Когда я начинала представлять свое будущее, то всегда видела рядом с собой мужчину зрелого, большого, высокого. И мне всегда на ум приходила сказка «Красавица и чудовище».

Я была среднего роста с хорошей фигурой. У меня темные длинные волосы и большие серые глаза, которые всегда были застенчивы, несмотря на мое настроение. И вот именно такая картинка рисовалась в моем воображении. Маленькая стройная девушка с застенчивыми серыми глазами и большое чудовище в виде мужчины с львиной головой, с добрым и отзывчивым сердцем. Я мечтала о своем благородном мужчине и не заметила, как пролетела половина ночи. Хорошо, что следующий день был выходным, так как я проспала до обеда.

После обеда родители пригласили меня на официальный разговор. Разговор проходил в комнате родителей. Все уселись поудобнее, и отец начал говорить.

- Лиза, мы с мамой хотим знать, какие у тебя планы на будущее? Чем ты собираешься в жизни заниматься? Просвети нас, пожалуйста.

- В июне сдам экзамены и пойду в девятый класс. На каникулах с бабушкой поеду отдыхать на море.

- Ну, хорошо, на ближайшее время понятно. А дальше? Есть какие-нибудь мысли? О профессии подумываешь?

- Я пока не знаю. - Я опустила глаза, так как мне было стыдно смотреть в глаза отцу, когда это касалось разговора о профессии. Лев Иванович клал большие надежды на то, что я буду знаменитой художницей. А я не оправдала его надежд. И все же я набралась смелости и сказала:

- Папа, ты прости меня, что я не занимаюсь рисованием, но это не мое. Иногда я с упоением рисую и получаю удовольствие, но и только. А пока я еще себя ищу и думаю, что к окончанию школы я обязательно себя найду. - Видимо, я очень удивила родителей, так как они оба молчали и не сводили с меня глаз.

- Лиза, а почему у тебя нет подруг, друзей? - сиплым голосом от долгого молчания, спросила мама.

- Среди своих одноклассников друзей у меня нет. Я не могу никому из них доверить свою душу, потому что они меня не поймут. А быть осмеянной вряд ли кому-то захочется. И потом, мне с ними неинтересно. Они все какие-то глупые. У девчонок только модные тряпки и косметика на уме. У мальчишек мотоциклы, машины да еще сигареты и джинсы.

- А что, в классе нет тех, кого интересует химия, физика, история? ты пробовала найти общий язык с ними? Я не думаю, что эти ребята глупы.

-Они не глупы, но, как правило - задаваки, из которых так и прет ханжество. Я бы поговорила о картинах или классической музыке, но никто в этом ничего не понимает. А если я высказываю свою точку зрения на тот или иной предмет, то мои одноклассники крутят пальцем у виска и между собой говорят, что у меня не хватает. Ах, папочка и мамочка, я среди ровесников как «гадкий утенок». Мне куда интересней с твоими, папа, друзьями поддерживать беседу, чем с ровесниками. - На этом весь разговор был окончен.

После успешно сданных экзаменов мы с бабушкой поехали отдыхать на море. На пляже я познакомилась с группой студентов третьекурсников, которые приехали отдыхать после учебы и практики. В этой группе был парень, звали его Вадим. По национальности он армянин. Мы с ним подружились, и он ни на шаг от меня не отходил, а перед отъездом он мне сделал предложение выйти за него замуж.

- Вадим, ты с ума сошел? Мне надо учиться, получить какую-нибудь специальность и как-то в жизни найти себя. И потом, я еще слишком мала для замужества. Ко всему прочему ты не в моем вкусе. Извини. Я не вижу себя рядом с тобой

- А кого ты видишь? - Глядя мне прямо в глаза, спросил Вадим. Не отвечай, знаю, - перспективного музыканта или художника, но не геолога. Ты права, геологам сложно найти жену, меня предупреждали. А что мне прикажешь делать, если я в тебя влюбился? Влюбился в эти огромные серые глаза, которые полны кротости. - Вадим наклонился и поцеловал мои глаза. От его прикосновения я вздрогнула, так как меня мог целовать только папа. - Не бойся, я тебя не обижу, моя горная серна.

- У них глаза черные. - Со страхом ответила я.

- А у моей серны - серые, самые красивые - Вадим смотрел на меня и улыбался. - Никто не может мне запретить любоваться тобой. И даже ты сама. Ну, хорошо в любви ты мне отказала. А в дружбе тоже откажешь?

- В дружбе не откажу. Дружить можем, я не против.

Так в моей жизни появился первый друг, к тому же по уши влюбленный в меня. Красавчик-Вадик, так его называли мои родственники, погиб в автокатастрофе на горной дороге в Абхазии, спустя пять лет после нашего знакомства. Каждый раз как мы прощались на долгое время, он говорил:

- Вот уезжаю и каждый раз с тобой прощаюсь навсегда. - Видимо чувствовал свой уход в иной мир. А меня действительно любил, даже можно сказать боготворил. Я же к нему испытывала самые теплые чувства, но как к старшему брату и не больше. Я рассказывала ему все, что было у меня на душе плохого или хорошего. Но, увы, не любила как мужчину. И тогда и теперь я хожу в церковь и ставлю свечи за упокой его души. Я прекрасно знаю, что Вадим всегда со мной, как мой ангел - хранитель. Я смотрю на его фото и разговариваю с ним, и иногда в этом разговоре меня осеняют правильные решения. После чего я знаю, как правильно поступить.

Лев Иванович и Лариса Станиславовна не досаждали своими разговорами о моих планах на будущее. А я, закончив успешно школу, поступила в педагогический институт на отделение учитель начальных классов. Я поняла, что хочу учить и заниматься с детьми начальной школы, дети в этом возрасте самые благодарные слушатели и именно в том возрасте мы, люди усваиваем всю информацию с точностью до миллиметра. Поэтому очень важно уметь правильно и доступно подать нужную информацию. А самое главное, что у меня это получалось. Я это поняла, когда была няней в новогодние каникулы и присматривала за детьми дошкольного возраста и учениками начальной школы. В тот момент я училась в десятом классе. Приняв решение, быть учителем малышей, я сообщила родителям, которые если, и удивились, то не подали вида. Мама сказала:

- Мудро. - Отец сказал:

- Ответственно, но интересно. - Вадим сказал:

- Здорово! У тебя получится.

Экзамены в институт я сдала без проблем, и была зачислена на первый курс педагогического института. Учеба давалась мне легко, и лишь смерть Вадима меня выбила из колеи. В нормальное русло жизни меня ввел сон, где Вадим сказал:

- Я там, а ты должна жить тут и не сдаваться. - Указания Вадима были выполнены в точности.

Однажды на четвертом курсе института я прочитала объявление о конкурсе лучшей статьи или рассказа. Я села и написала детский рассказ и под псевдонимом отправила его в журнал. Рассказ признали лучшим и дети стали просить продолжение. Тематика Рассказа была о приключениях и жизни на других планетах. Я писала продолжение и собирала журналы со своими рассказами. К моим рассказам художник Петров рисовал рисунки. Все эти рассказы главного героя капитана Гласса печатались целый год, пока капитан не улетел на своем космическом корабле покорять новые планеты. За целую серию рассказов я ничего не получила, кроме восторженных писем от детей, которые печатались в этом же журнале. Несколько серьёзных рассказов я писала во взрослые журналы и тоже под псевдонимом и, конечно же, без какой-либо оплаты. Тем самым я как бы проверяла себя на прочность. Мне было интересно узнать, будет ли какой-нибудь читательский спрос или отзыв. Пару раз я звонила и интересовалась в виде читательницы своими рассказами, но мне отвечали:

- Эта писательница пишет под псевдонимом, а есть ли у нее серьезные вещи неизвестно. Вы не первая, кто интересуется.

Я продолжала собирать рассказы и повести, а потом началась перестройка и многие издательства журналов и газет обанкротились, впоследствии чего закрылись. Слава богу, я уже имела профессию и худо-бедно стояла на своих ногах. В девяностых годах, появились люди в малиновых пиджаках и купили несколько картин моего отца. Те самые, которые я и папа рисовали вместе, когда сидели на больничном и лечили мою простуду. Деньги от этих картин выручали, когда мы были в безденежном положении и очень в них нуждались. То время было очень трудным для нашей семьи и для всей нашей страны в целом. Люди работали на предприятиях, а руководство этих предприятий зарплату не выплачивали. А если и выплачивали, то этих денег хватало на неделю. Наша семья тоже не была исключением. Нам приходилось жить на каше и картошке, так как все остальные продукты стоили дорого. Мы все втроем работали практически на одном энтузиазме, поэтому полученные деньги за картины, нам были кстати. Я жалела своих замученных учеников, и мне очень хотелось отвлечь моих ребятишек от реальной жизни. И я старалась провести уроки более интересно и увлекательно, иногда получалось, иногда нет. И, тем не менее, жизнь продолжалась и, конечно же, изменялась, в лучшую сторону. Именно тогда я стала посещать различные творческие вечера с моей подружкой Ниной Корягиной. Нина работала в той же школе что и я, только учителем рисования. Наши интересы столкнулись, когда мы вместе с ней оформляли актовый зал к Новому году. Мы расписывали стенгазеты поздравлениями и стихами для ребятишек. Украшая актовый зал несколько часов к ряду, мы сблизились и даже после трудоемкой работы зашли в кафе перекусить. Хотя цены сильно били по кошельку. Нина оказалась славным человечком - простой и безотказной женщиной. Она носила короткую стрижку, отчего была похожа на мальчика, тем более с маленьким ростом и своей худобой - в особенности. Кроме рисования Нина любила читать книги. Читала она все подряд без разбора и говорила так:

- Чем больше я читаю, тем больше я знаю. У меня голова так устроена, в ней куча отделений и в каждом своя информация. Когда мне надо, я вылавливаю ту или иную информацию и пользуюсь ею. Между прочим, очень удобно.

К тому же, моя приятельница была болтлива и необидчива. Все дерзкие и обидные словечки от нее отскакивали, как от стенки горох. Нина могла без приглашения завалиться в гости. Именно так мой папа с ней познакомился, а когда она узнала, что мой отец художник, то приходила и с порога кричала:

- Занимайся своими делами, я не к тебе. - Лев Иванович и Нинок, так он ее называл, могли по часу и больше что-то рисовать или подбирать акварели.

- Ну, вы скоро? Я есть хочу. - Возмущалась я.

- Иди, бери сама, не мешай нам - в запале занятости говорила Нина. Причём, отец молчал, улыбаясь в усы, или разводил руками, мол, куда денешься или, а я причём.

- Нинок, не наглей. Ты у меня дома, а не у себя.

- Ладно, ладно, не ворчи. - Огрызалась Нина. Иногда мама встревала в эту перепалку.

- Вы бы девочки сходили куда-нибудь, а то на неделе время не выкроить. - Услышав такие слова, Нина отрывалась от работы, и, усевшись на табурет, говорила, обращаясь ко мне:

- А что? Лиз, пойдем, сходим на творческий вечер поэта Мочаловский Качаловский, в общем, какой-то ский. Идем? сейчас всяких поэтов как собак, пойдем, послушаем, что хорошего будет, может, на вечере по жениху найдем. - И Нина вытащила из своей сумки рекламный листок. Увидев, что делает моя подружка, и, услышав рассуждения Нины, папа расхохотался и сказал:

- Нинок, придется тебе одной жениха искать. Лиза собралась в старых девах ходить. А ты матушка дерзай, не упусти свое, нечего на подружку смотреть. Старая дева умного не подскажет.

- Папа, перестань подтрунивать, а то вообще никуда не пойду. Еще не встретился тот мужчина, которому бы я подарила свое сердце, а сердце у меня одно - Злилась я.

- Давай, давай, Лизок, одевайся, а то опоздаем. Так и быть, ты в свои двадцать шесть пойдешь слушать, чего хорошего скажут, а я в свои двадцать восемь пойду искать светского льва, то есть жениха. - Подтрунивала Нина.

- Ты всем-то не говори, сколько нам лет. Мне шестнадцать, тебе восемнадцать. - Лев Иванович и Лариса Станиславовна смеялись от души.

- Молодцы девчонки! Не потеряли чувство юмора. - С веселыми искорками в глазах сказала Лариса Станиславовна.

На творческую встречу с писателем или поэтом мы приходили пораньше, чтобы занять места ближе к выступающим. Мне нравилось слушать людей рассказывающих о своей жизни, как у них рождались те или иные идеи по поводу романов, повестей. Как приходило творческое вдохновение, и начинали писаться стихи, как бы сами по себе. Побывав на нескольких таких встречах, я стала распознавать интересных и скучных людей, людей стоящих моего внимания.

После каждого такого вечера мы с Ниной обсуждали услышанное и увиденное. Правда у подружки больше интересов было не к творчеству писателя, а к его или ее внешности и личной жизни. Иногда Нина подмечала такие вещи, что моим удивлениям не было конца, и как такое могло прийти ей на ум.

- Помнишь: в стороне сидела дамочка вся из себя в синем шелковом костюме? Во-первых, где она взяла столько денег на этот костюм? А побрякушки сколько стоят? Этот писака ее любовник. Но хорошо устроился, прикрываясь своей женой, а любовницу в стороне держит на расстоянии, но честный народ не проведешь. Липовая, правда, она всегда на виду.

- Нинка, ты становишься опасной в своих подозрениях. Так ты себе светского льва не найдешь, и замуж не выйдешь.

- Лучше быть старой девой как ты, чем быть обманутой, женой какого-нибудь писаки. - Вздыхала Нина.

- До старой девы мне еще далеко. У меня еще есть время встретить мужчину по себе и своему уму.

- Да-а Лев Иванович был прав, быть тебе старой девой с такими запросами. Ну, где сейчас рыцари?

- А мне рыцари и не нужны. Мне нужен один единственный мужчина на всей земле, чтобы меня понимал, как себя.

- Не-е, таких мужиков сейчас нет. Мужикам нужна женщина-прислуга, женщина-кукла или женщина-наседка, - детей рожать. Ты у нас Лизок романтик, а я реалист. Что поделать? Не везет с мужиками хронически, а счастливой быть хочется.

- Ты сама определись, что для тебя счастье означает, и тогда начнешь свой поиск.

- Умеешь ты Лизок успокоить и говоришь так сладко. А про Вадима я все знаю, Лев Иванович рассказал.

- Ну, вот и хорош. Надеюсь, больше вопросов не будешь задавать? - Не то спросила, не то предположила я.

- Не буду. Все и так ясно.

Однажды мы с подругой пришли на творческий вечер, а его перенесли на час позже в виду каких-то обстоятельств. Мы с Ниной влетели в небольшой зал, чтоб занять места поближе к выступающим. Сначала я его не увидела, видимо, волновалась, а потом он вырос как из-под земли. Огромный мужчина в сером джемпере ручной вязки мужчина повернулся на наш шум, и наши глаза встретились. Мне казалось, что я провалилась в бездонный омут этих живых ласковых глаз, от которых веяло теплом и добротой. Я еле смогла отвести свои глаза от его глаз, смутившись как девчонка. Хотя для этого человека я была, есть и буду девочкой всегда. Нина что-то спрашивала у этого мужчины, а я стояла, как оглушенная, вновь и вновь проваливаясь в омут ощущений

- Лиз, ну ты чего оглохла что ли? - Говоря шепотом и тем самым вырывая меня из объятий омута чувств, Нина продолжала. - : Оказывается, творческий вечер этого бородача, у них тут какая-то заморочка.

- Бородача? - удивленно спросила я,

- Ну да, писатель то с бородой, да что с тобой? Очнись, ты. Ты что заболела?

- Я смотрю Вашей подруге нехорошо. Наверно, здесь душно. Давайте откроем форточку - будет посвежее. А Вы увлекаетесь литературой или для общего развития пришли послушать?

- Я не пишу. Я слушательница. А вот Лиза она пишет, и у нее хорошо получается. - Трещала Нина, за что получила от меня тычок в бок. И это, видимо, не ускользнуло от глаз писателя, так как он рассмеялся.

- Девушки, давайте знакомиться. Меня зовут Константин Алексеевич Ярцев. Свои книги я пишу под псевдонимом. Лиза, а Вы знаете, что у Вас красивые глаза?

- Мне об этом говорили. - Боясь, посмотреть в его глаза, ответила я, глядя в его бороду. Нина была в откровенном шоке, слыша наш разговор.

- Лиза у Вас есть телефон? Я бы хотел поговорить с вами и расспросить о Вашем творчестве. Сейчас начнется суета, а потом будет уже поздно. Я думаю, что в спокойной обстановке нам будет удобней. - Я протянула листок бумаги, вырванный из Нинкиного блокнота, где и был записан номер моего домашнего телефона.

Стали собираться поклонники и поклонницы писателя. Я села так, чтобы взгляд Ярцева меньше попадал на меня, и чтобы мне удобней можно было рассмотреть его, не привлекая к себе внимания. За что Нина меня всю изругала, начиная ругань со своего любимого выражения, - «какого черта». Если быть честной по отношению самой к себе, я не видела и не слышала никого, кроме него. Я боялась его, и меня одновременно к нему тянуло. Голос Ярцева был ровным, спокойным, а смех заразительным. На дерзкие вопросы, задаваемые из зала, отвечал без раздражения с легкостью. На внешность Константин Алексеевич был приятным мужчиной. Ему очень шла борода, придавая серьезности и строгости и одновременно огромной доброты. Его глаза излучали свет, от которого становилось тепло. Я не могу поверить, что на этого человека можно обидеться.

В ту ночь я долго не могла уснуть. Писатель Ярцев стоял перед глазами и смотрел на меня. Мне некуда было спрятаться от этих глаз. И ничего не оставалось, как снять свою оборону и отдаться этим карим глазам, закрыв свои. В воскресенье я ждала звонка, но Ярцев не позвонил. Вся следующая неделя прошла в ожидании чего-то. В пятницу я не пошла с Ниной на развлечения, сказавшись больной. Она итак всю неделю не давала мне покоя с вопросами. Не выдержав такого напряжения, я перестала ждать звонка. Но в субботу в двенадцать дня позвонил Константин Алексеевич и назначил мне встречу в кафе солидного микрорайона города. Папа с мамой были удивлены, с какой тщательностью я готовилась к встрече с человеком, который старше меня на двадцать лет, но они этого не знали. Иначе их разочарованию не было бы конца.

Когда я пришла в кафе, мой джентльмен сидел за дальним столиком у окна. Сняв пальто, я прошла в зал. На мне был надет синий костюм из тонкой шерсти, на лице был легкий макияж. Мой коллега был пострижен покороче. На нем была голубая рубашка и джемпер сиреневого цвета, делая его моложе. С собой я взяла пару журналов, где были опубликованы мои рассказы. Писатель просмотрел рассказы, а потом как-то внезапно сказал:

- Лиза, расскажите о себе.

- С чего начать? - Смутилась я.

- С самого начала. - И я рассказала о своих замечательных родителях, своем счастливом детстве, школе, институте, о Вадиме и Нине. Я очень большое значение придаю своей работе, и та беседа не была исключением, так как я очень люблю то, чем занимаюсь или над чем работаю. Я рассказывала Константину Алексеевичу о своих учениках и их проделках, об их любопытстве, и их интересах, об их маленьких подвигах и их проблемах, и о том, как мы их обоюдно пытаемся решать. За время моих рассказов писатель Ярцев ни разу меня не перебил. Он слушал внимательно и серьезно, время от времени, соглашаясь, кивал головой, от души смеялся над проделками моих учеников. Мне казалось, что этот человек понимает меня с полуслова. Когда я закончила свой рассказ о своей жизни и работе, я замялась, понимая, что пришло время рассказать о своей личной взрослой жизни. А мне этого делать очень не хотелось. Константин Алексеевич как- будто прочувствовал это и машинально взглянул на часы. Потом положил свою большую и горячую ладонь на мою руку сказал:

- Лиза, уже поздно, давайте я Вас отвезу домой? - Мне показалось, что я покраснела от корней волос до кончиков пальцев на ногах. Все, что я смогла сделать, так это только кивнуть в знак согласия.

В машине ехали, молча, так как каждый думал о своем. Я не знаю, о чем думал писатель, но я думала, как же ему сказать, что к дому подъезжать не надо. Что лучше высадить меня где-нибудь поблизости. И тут вдруг я услышала голос Ярцева:

- Ну, дорогая пассажирка, а куда дальше?

- А дальше не надо. Вы меня высадите на остановке, а дальше я доберусь. У нас возле дома каждую весну так развозит, что машинам порой не выбраться. Я боюсь, что ваша машина застрянет, а время уже позднее, да и вашу иномарочку жалко, такая красивая. Вы меня высадите на троллейбусной остановке, а там развернетесь и поедете домой без проблем. - Я все говорила это на одном дыхании, тут же повторяясь, боясь, что он начнет настаивать с подвозом меня до подъезда моего дома.

- Ну, хорошо, как скажите.

Через минуту мы подъехали к остановке троллейбусов, и водитель выключил зажигание. Шум мотора затих. Писатель посмотрел на меня, а я, боясь, что он что-то скажет, спросила: Вы прочитаете мои рассказы? Я хочу, чтобы Вы их оценили как профессионал. Я, конечно, понимаю, что у Вас много работы, и все же, может, найдете время на мою писанину. Я Вам буду очень признательна.

- Рассказы не романы, много времени не займут. Я прочту и Вам позвоню. Мы вместе их обсудим. Согласны? - Я кивнула. - Лиза, спасибо за чудесный вечер. Мне очень давно так не было весело, уютно и тепло, как в вашем обществе. - Константин Алексеевич взял мою руку и поцеловал. - И не надо меня бояться. Я не причиню Вам зла. Уж не такой я страшный зверь, каким я кажусь. Всего лишь старше Вас, но не больше.

- Я это учту. Удачно добраться Вам до дома, и спокойной ночи. - С этими словами я вышла из машины и пошла в сторону своего дома.

Открыв дверь своим ключом, в прихожей я увидела маму со встревоженным лицом.

- Ты чего не спишь? - Шепотом спросила я.

- Можешь не шептать. Мы с отцом все равно не спим, а ждем тебя. Лиза, почему так поздно? - Я разделась и прошла в комнату к родителям и уселась в кресло, ожидая разборок.

- Ну - у? - Протягивая свое любимое «ну», спросил отец. - Рассказывай?

- Во-первых, где вы видели, чтобы со свидания возвращались в девять вечера? Со свидания вообще под утро приходят, или я ошибаюсь? Во-вторых, вы считаете, что ваша великовозрастная дочь должна в подробностях рассказывать о своих свиданиях? Да? В таком случае, вы самые занудливые родители в мире. А если честно, все было замечательно, сейчас я устала и хочу спать. И моим беспокойным родителям тоже нужно спать, иначе у кого-то поднимется давление, и придется пить пилюли. - Я подошла к родителям, обоих поцеловала, пожелав им спокойной ночи. Смыв макияж, и надев ночную сорочку, я без сил дошла до кровати и уснула мертвым сном, без сновидений.

Через две недели Ярцев позвонил и предложил встретиться в этом же кафе, в два часа дня. Только на этот раз Константин Алексеевич встретил меня возле кафе. Мы поздоровались и вошли внутрь. Писатель предложил пообедать и мне ничего не осталось, как согласиться. Наш скромный обед проходил за тем самым дальним столиком у окна. Пока мы обедали, Ярцев рассказывал какие-то небылицы. Я же смущенная всем этим практически его не слушала, так как не знала как себя с ним вести. Мое смущение прошло, когда, мы принялись обсуждать мои рассказы. Писатель нашел их - интересными и в какой-то степени поучительными, но терминология предназначалась больше для взрослых людей, нежели для детского возраста. Поэтому мой наставник предложил мне попробовать писать для взрослой аудитории.

После обеда и обсуждения моего творения Ярцев предложил покататься и пообщаться, так как дороги уже просохли, и в воздухе пахло весной. Я согласилась. Наша беседа была ни о чем, но самое главное она была непринужденной и какой-то легкой. Константин Алексеевич запомнил с прошлого раза имя моего шкодливого ученика и спрашивал о его новых проделках. Я рассказывала, и мой наставник заразительно смеялся, вызывая смех у меня. Выслушав, мои смешные истории вспоминал что-то из своей жизни, и мы хохотали от души. Сложный участок дороги ехали, молча, и я раздумывала над тем как мне легко и хорошо в присутствии мужчины, который старше меня на двадцать лет. Он ни с кем не шел в сравнение, так как этот мужчина был личностью, мужчиной с большой буквы. Скоро наша прогулка окончилась, и мы распрощались.

Следующий звонок писателя был перед первым мая. Господин Ярцев приглашал меня и мою подругу на уикенд. Он предложил провести выходные дни на даче у друга. Константин Алексеевич обещал цивильный отдых с шашлыками и интересной интеллектуальной беседой на отвлеченные темы от теперешней жизни. Я согласилась и перезвонила Нине. Надо было ее слышать, - миллион вопросов и при этом куча восхищений. Нина говорила без умолку, то и дело задавала вопросы и тут же сама на них отвечала и тут же размышляла. Я ничего не понимала из ее болтовни и чтобы прекратить этот поток междометий сказала:

- Итак, завтра в ровно восемь ты должна быть у меня в наряде для поедания шашлыков и светской интеллектуальной беседы, а все остальное по обстоятельствам. Поняла? - Получив положительный ответ от подружки-болтушки, я положила телефонную трубку и задумалась. Как именно я должна буду выглядеть? Что мне надеть? Как себя вести и что говорить? Но ответ мне пришел сам собой. Я должна быть сама собой, какая есть.

Наступило утро первого мая. Я встала в шесть часов утра. Быстро одевшись и позавтракав на скорую руку, я собрала кое-какую поклажу. Выйдя из своей комнаты в прихожую, я посмотрела в зеркало. Из зеркала на меня смотрела приятная молодая женщина в голубых джинсах и в свитере лилового цвета. Волосы были забраны в хвост. Я глянула на часы, семь пятьдесят три.

- Невозможно. Я ее поколочу. Вечно у нее какие-то случайности, и она всегда опаздывает. Ну, до чего же безответственный человек. Конечно, я все это терплю, но иногда меня это выводит из себя. - Сказала я маме и одновременно надевала замшевые ботинки.

- Что поделаешь? Наша Нина в этом вся, и ее надо воспринимать такой, какая она есть. - Успокаивала меня мама, вытирая мокрые руки полотенцем. В этот момент в дверь позвонили. Открыв дверь, я увидела Нину. Короткие, взъерошенные волосы и шумное дыхание говорили о том, что она торопилась, боясь опоздать.

- Я тебя поколочу. Честное слово поколочу.

- Лизок, это будет не честно. Вот слышишь, московское время восемь часов.

- Тебе просто повезло - надевая куртку, сказала я.

- Не будь букой, улыбнись. - И Нина шлепнула меня ладошкой по плечу.

- Ну, подожди. Вот приедем на дачу, и я тебя точно поколочу. - Обещала я Нине и тут же целовала маму в щеку. - Все, мамочка, будет хорошо. Второго вечером вернемся. Точнее я вернусь, а Нинку оставлю на даче. Пусть учится печь пирожки с грибами. - Мы все втроем рассмеялись, и мама пожелала нам приятного отдыха.

Пока мы шли до остановки, я обрабатывала подругу и вводила ее в курс дел. Подойдя к остановке, мы увидели чистенькую, сверкающую иномарку Ярцева. Хозяин красавицы-машины встретил нас по-свойски. Нине пожал руку, а мне тоже пожал руку и приобнял, поцеловав в висок, чем меня очень удивил, но я не подала вида. Ярцев уложил наши поклажи багажник, и мы уселись в машину. Обычно я садилась вперед, чтобы удобней было разговаривать, а тут я села на заднее сиденье рядом с Ниной. Водитель, если и заметил это, то, не подал вида. Сначала мы ехали, молча, а потом Нинку как прорвало. Нинка говорила, не закрывая рта. Писатель и подруга нашли какую-то общую тему и горячо на весь салон автомобиля ее обсуждали. Я же была безучастна. Мне не давало покоя поведение нашего водителя. Ярцев всегда вел себя деликатно, не позволяя себе вольностей. А сегодня, его как подменили. Уж не знаю, что хотел показать Ярцев своим поведеньем, но было ясно одно - этот человек испытывает теплые чувства по отношению ко мне. Именно эти мысли я гоняла в своей голове, глядя в окно. Каково же было мое удивление, когда я поняла, о чем говорит Нина с Ярцевым. Они говорили о статусе жены в современном мире. Увидев разгоряченное лицо Нины от разговора, я засмеялась.

- Лизонька, что Вас так развеселило? - Спросил Ярцев, мельком взглянув на меня, так как все его внимание было направлено на дорогу.

- Не перестаю удивляться своей подруге, так как излюбленная тема разговора Нины - это Тема: «Жена и ее роль в семейной жизни». Нина не устает говорить об этом, а самое удивительное, Нина вовлекает любого собеседника в эту тему разговора.

- Здесь ничего нет удивительного. Это просто жизнь. А истину знать хочет каждый, ведь правда Константин Алексеевич?

- Ну-у, истина - это всегда истина. Каждый человек во все времена хотел знать истину. У нас так много слов и всяких понятий, определений, а ведь восприятие у каждого человека свое. Вы знаете, сколько понятий и определений у любви? А ведь у каждого человека любовь своя. А вот что такое истинная любовь в наше время мало кто знает.

- А Вы знаете? - Не унималась Нина.

- Мне кажется, только теперь начинаю понимать. А самое интересное, я только сейчас понимаю, что я еще не любил. Все, что я считал любовью, оказалось ложью. А ведь все так просто. Доброта, искренность или по-другому сказать чистота души - вот что такое любовь. И опять-таки со мной многие не согласятся, так как восприятие мира другое. - Все молчали. Каждый думал о своем. - Дорогие дамы, мы уже приехали. Девочки, давайте сразу договоримся. Пока мы на шашлыках и в дружной компании, перейдем на «ты». Итак, я для вас обеих просто Костя, а мои друзья Надя и Юра. Вот так к ним и обращайтесь. Хорошо?

Ярцев познакомил нас со своими друзьями, и мы стали выгружать свою поклажу. Потом хозяйка дачи повела нас в дом, чтобы показать нам нашу комнату. После чего каждый из приезжих занялся своим делом, ожидая приезда новых гостей.

Первое Мая был чудесным днем. Голубое небо, весеннее и теплое солнышко и пение птиц расслабляли меня, когда я сидела на лавочке, прислонившись к яблоне. Я закрыла глаза и млела на майском солнышке.

- Нравится здесь? - Спросил Костя, садясь на лавку рядом.

- Очень. Хочется, чтобы этот миг никогда не кончался. А запах, какой, чувствуете? все просыпается: - деревья, трава. Земля просыпается. Скоро зацветут сады, и все будет в белом мареве.

- "Весна как невеста - нежна весела" ... - Вдохновенно сказала я.

- Стихи? Или просто на ум пришло?

- Эй, голубки, о чем воркуете? Пошли к столу, шашлык готов. - Позвал Юра. - К тому же Дмитрий приехал.

- Один или с дамой? - Спросил Ярцев хозяина уикенда.

- Даму он себе уже нашел по приезду. От Нины ни на шаг не отходит. И как у него так быстро получается? Не пойму. - Юра озадаченно потер висок, а Ярцев рассмеялся.

- Дмитрий! А ну, поди, сюда! Ах, чертяка, ничего тебе не делается. - Воскликнул писатель. Мужчины обнялись. - Мы стареем, а ему хоть бы что. - Нас представили друг другу, и Юра стал всех усаживать за стол прямо на улице под яблонями и вишнями. Так как тогда, мне никогда не было хорошо и весело. Веселые разговоры, шутки, песни под гитару, чтение стихов, свежий воздух, отменная, вкусно приготовленная пища, раскрепощающее красное вино сделали свое дело. Как стемнело, мы даже не заметили. Юра играл на гитаре и пел песни, а Надя и Дима, шушукаясь и смеясь, убирали со стола. И только мы - благодарные слушатели сидели молча. Спев очередную песню, Юра прислонил гитару к яблоне и удалился в темноту.

- Ниночка, идите сюда, я Вам покажу фокус. - Услышали мы голос Дмитрия из темноты.

- Сейчас иду! - Крикнула Нина, а мне и Косте сказала. - Я скоро, туда и обратно.

- Под ноги смотри. Аккуратней в темноте. - Позаботилась я, а Константин Алексеевич улыбнулся.

- Ага. Эй, вы, где все?! - Из темноты до нас донесся смех Нади, потом мужской шепот и дружный хохот.

- Не замерзла? Накинь куртку.

- Расскажите о себе, о своей жизни. - Попросила я писателя Ярцева.

- Хорошо. Только мы договаривались обращаться на ты. - Ярцев улыбнулся.

- Ребята, пошлите спать, завтра все обмозгуем и определимся. - Говорил Юра своей жене и ребятам.

Чего там у них случилось? Наверно, Димка выкинул очередную шутку. Вот неугомонный. - Писатель помолчал, прислушиваясь, а потом продолжил. - Итак, на чем мы остановились? Ах да, на рассказе о моей жизни. Ты не замерзла? Может, в дом пойдем? - я покачала головой, мол, все в порядке.

- Костя идите в дом. Прохладно стало. Заморозишь Лизу. Не хотите в дом, идите на веранду все потеплей и, кавалер, принеси Лизе чаю. - Переживала и беспокоилась за нас хозяйка дома. Мы с Костей уютно устроились на веранде с горячим чаем и сдобным печеньем, игнорируя все предосторожности поправиться на несколько килограммов. Мягко падал свет торшера и располагал к беседе.

- Полуночники, вы знаете свои спальные места? А то в потемках не разберетесь и всех напугаете. - Беспокоилась Надежда.

- Знаем. - Ответили мы в голос и засмеялись, посмотрев друг на друга.

- Ага. Уже спелись и начали хором. Отлично - теперь мы смеялись втроем, а когда Надя исчезла в дверном проеме веранды, Костя начал свой рассказ, минуя подробности.

- Родился я в Ленинграде.

- Почему в Ленинграде? Перебила его я.

- А так привычней, чем Питер. - Пояснил Ярцев и продолжил. - В семье летчика-испытателя и врача. С отцом виделись редко, но помню я его хорошо. Отец был широкоплечий, подтянутый, с добрыми глазами. Когда мне было двенадцать лет отец погиб при испытании нового самолета. Мама была врачом, ее я тоже видел мало. Сколько помню, все в больнице пропадала, а после гибели отца не могла находиться дома. Поэтому я жил практически вдвоем с бабушкой, которая вложила в меня всю свою душу и научила меня всему тому, что знала и умела сама. А знала она и умела много чего, так как была очень мудрой женщиной, но самое главное она умела справляться с жизненными трудностями. Когда мне исполнилось восемнадцать, бабушка умерла. Врачи сказали, - от старости, так это и немудрено. Ведь жизнь ее была тяжелой. Была революция, времена НЭПа, холод, голод, блокада Ленинграда во время войны. Хорошего мало, но она действительно жила, и из всего того трудно выбрать что-то хорошее. Как же мне ее не хватало тогда, да и теперь тоже. Она ведь умирала в здравом уме и твердой памяти. Сначала бабушка слегла, ела мало и неохотно. В туалет, правда, сама ходила. Так длилось неделю, а потом перестала, есть совсем, только пила воду, а через неделю умерла. Жизнь из нее потихоньку вся вышла и все. Мама плакать не могла, только лицом почернела так, что была неузнаваема. То же самое с ней было, когда отца похоронили. После смерти бабушки мать сильно сдала, но рабочего темпа не сбавила. Мне тоже нужно было продолжать учебу на факультете журналистики, тем более бабушка этого очень хотела. Вот так мы прожили с мамой до лета, встречаясь вечерами или через сутки, так как мама дежурила в больнице. Осенью, когда нас отправили на сбор картошки, я первый раз влюбился. Роман наш был недолгим. Через месяц после возвращения из колхоза моя возлюбленная стала встречаться с другим парнем из курса выше. Конечно, я переживал, но вскоре узнал, что мой соперник тоже переживает. Я был удивлен и поражен, узнав, что теперь уже наша возлюбленная встречается с другим парнем. Разумеется, мы с соперником распили бутылку горькой и решили раз и навсегда выкинуть эту любовь из головы и души. Сейчас у соперника хорошая семья: - жена, двое детей и есть уже внук.

- А Вы?

- А у меня так и не сложилось, кроме романа ничего и не было. Спустя три года после института пригласили работать и жить в Москве. Я рванул. Мама была не против. Вскоре завязались новые отношения с женщиной старше меня и, причем продолжительные. Все думали, женюсь, а нет, не женился. В последний момент понял, что это не та женщина, которая может быть моей женой, и мы расстались без обид. Наверно, мне нужно было завести детей, но от нелюбимой не хотел. Я где-то читал, что самые счастливые дети - это дети, которые рождены в любви. Вот и мне хотелось иметь счастливого сына или дочь. И потом меня была сумасшедшая работа плюс, я стал заниматься фото и написанием своей первой книги. А может быть я всем этим и занялся, так как не смог полюбить ни одну женщину по-настоящему.

- А что такое любить по-настоящему? - Поинтересовалась я, так как определение писателя Ярцева для меня было очень важно.

- Любить по-настоящему - это когда десятки тысяч раз что-то делаешь, разговариваешь, решаешь какие-то проблемы, занимаешься ничего неделанием и все это делаешь вместе с любимой женщиной. Когда расстаешься, а уже скучаешь. Когда просто больно дышать без этого человека. Вот это все и есть любить по-настоящему. Но такой женщины я еще не встретил. Я думаю, что и ты не встретила, поэтому до сих пор одна. - Писатель так утвердительно это сказал, что я не знала, что ему ответить. Поэтому мой ответ прозвучал нерешительно и обобщенно.

- Да. Наверно так.

- А что касаемо Юры и Дмитрия, то, как ты уже поняла - это мои друзья по жизни. - Костя так быстро перевел разговор, что я не успела опомниться. - Мы дружим со школьной скамьи. Когда учились в школе, то и дня не могли прожить друг без друга, а потом жизнь раскидала. Юра занялся ядерной физикой и женился на Наде. У них отличная семья, хоть и нет детей. Дмитрий у нас геолог. А геологи, как правило, одиноки. А может это так Митька сам себе внушил. Встречаемся мы крайне редко, чаще звоним. Ну, вот, пожалуй, и все, что я могу поведать тебе о себе. Пойдем-ка, Лиза, спать, а то моих басен не переслушать, да и поздно уже. Завтра расскажу то, что тебя заинтересует. - На этой нотке мы отправились спать.

В эту ночь я долго не могла уснуть, вспоминая и прокручивая в голове рассказанное, писателем Ярцевым о своей жизни. Как он волновался и потирал ладони, сидя в кресле в позе ямщика. Судя по его поведению, было понятно, что бабушка Константина Алексеевича была самым близким и родным человеком, несмотря на то, что у него была мама. Конечно, меня это не удивило, так как моим близким и родным человеком был мой отец. Хотя моя мама была замечательной женщиной, и все же, ближе был отец. Ему я могла рассказать все что угодно и поделиться самым сокровенным. Когда у Ярцева не стало бабушки, ему самому приходилось справляться с житейскими трудностями, и это у него неплохо получалось. Но плохо было то, что ему было не с кем поделиться этими трудностями и радостями, а в ответ получить встревоженный или счастливый взгляд. Утром меня разбудила Нина, взывая к моей совести, и, говоря о моем неприличии так долго спать в гостях. Через десять минут я была готова к позднему завтраку. На столе дымился горячий кофе и свежеиспеченные булочки Надей. Юра посмотрел на меня и, улыбаясь, сказал:

- Лиза не смущайся. В этом доме можно спать, сколько душа пожелает. А самое главное, у нас действительно хорошо спится. Костя может подтвердить. Когда нашему писателю нужен отдых после написания новой книги, то приезжает к нам пополнять свои силы, и спит, как красная дева. Я даже другой раз ему завидую, Правда, белой завистью.

- Попробовал бы ты, как Костя, ночами не спать и с таким ожесточением работать. Я бы так не смогла. Бросила бы все к черту и все. - Сочувствуя Косте, сказала Надежда.

- Вот поэтому ты и не писатель Ярцев, а моя жена. Так что лучше пеки такие вкусные булочки. - С набитым ртом говорил Юра.

Все рассмеялись, поедая булочки, и, прихлебывая горячий кофе, а за окном светило солнце и распевали птицы.

После завтрака Нина и Дмитрий пошли искать пейзаж для зарисовки. Юра и Костя что-то обсуждали, сидя на веранде. Надежда суетилась по хозяйству. Я же была предоставлена сама себе. Усевшись под яблоней, которая была готова распустить свои цветы, я грелась на майском солнышке и вдыхала ароматы весны.

- Давно вы с Костей знакомы? - услышала я голос Нади. Я промолчала, так как мне не хотелось шевелиться и разговаривать. Надя села рядом и мне пришлось ответить.

- Пару месяцев. А что?

- Смотрит он на тебя непросто.

- То есть?

- Любуется тобой. Видимо ты ему в душу запала, только он еще сам этого не знает. А ты к нему как относишься?

- С уважением. Он мне помогает в моем творчестве. - Но почему-то при Надиных словах у меня затрепетала душа. В этот момент к нам стали подходить Ярцев и Юра. Юра что-то рассказывал, жестикулируя руками, но я его не слышала, так как смотрела на его друга, всматриваясь в каждую черточку на его добром лице, осознавая, что с каждой минутой я влюбляюсь все больше и больше.

- Лиза, тебе нехорошо? Ты бледная какая-то. - Спросил Ярцев.

- Наверное, перегрелась на солнце. - Смущенно ответила я. Я так боялась, что Костя поймет, прочувствует, что мое сердечко чаще бьется в его присутствии.

- А где наши художники? Костя, во сколько вы поедете?

На выручку мне пришла Надя, видя мое замешательство.

- В четыре часа. Лиза, может, тебе принести чего-нибудь, попить? - Костя взял меня за руку и стал всматриваться в мое лицо.

- Я принесу всем сок. - Сказал Юра и пошел в дом.

- Да со мной все в полном порядке. - Надя и писатель Ярцев обеспокоенно смотрели на меня.

- А вот и сок. Налетай, братва! Апельсиновый!

В четыре часа вечера Костя, Дмитрий, Нина и я поехали домой. Сначала довезли до дома Нину, а потом меня. Я попросила довезти меня до автобусной остановки, но в ответ услышала отказ.

- Что за конспирация? Доставлю к подъезду дома, как положено. - Когда мы подъехали к подъезду моего дома, Костя вышел и открыл заднюю дверцу машины, помогая мне выйти.

- Ну, вот теперь хоть румянец появился. Спасибо за чудесные выходные - Сказал Ярцев и поцеловал мне руку.

- Это Вам спасибо - Вспыхнув от такой галантности моего кавалера, сказала я

- Лиза, мы обещали друг друга называть на ты. Забыла? - Улыбнулся Ярцев. - Я позвоню тебе, хорошо?

Всю эту безмолвную картину видела мама. Она как раз смотрела в окно, поджидая меня. Когда мы остались один на один, мама спросила:

- Лиза, кто этот мужчина? - Я сразу поняла, о ком она спрашивает. Я ответила беззаботно.

- Ты имеешь в виду мужчину, который меня провожал? Это мой друг. Он писатель.

- У тебя с ним серьезно? - Настороженно спросила мама.

- С чего ты это взяла? - Не менее настороженно ответила я.

- Он смотрел на тебя с вожделением.

- Не говори глупостей. Константин Алексеевич порядочный человек. - Возмутилась я, краснея от негодования на маму. Разговор был исчерпан и только после некоторых событий возобновился.

Костя позвонил мне, когда закончился учебный год и предложил это отметить. Двадцать пятого мая в три часа дня мы сидели в открытом кафе, подводя итоги моей работы. Ярцев рассказывал о своей писательской деятельности. Незаметно наш разговор перешел на отпускное время, - кто и где любит отдыхать, и кто и что планирует этим летом. В это лето наше семейство собралось ехать, отдыхать на море, но поднялись цены. Отец хотел продать один из последних своих шедевров, чтобы оплатить отдых на море и вволю поесть фруктов. В свою очередь Ярцев поделился своими планами. Оказывается, год назад он перевез свою маму в Москву, продав квартиру в Питере, и обменял свою квартиру с доплатой на большую площадь и теперь проживает с мамой в четырехкомнатной квартире в неплохом районе Москвы. А в данный момент он раздумывает над тем, в какой дом отдыха взять путевки для себя и своей мамы.

- Мне бы хотелось поближе к морю и солнцу, но я должен думать и о своей старенькой маме. Она ведь у меня одна осталась на всем белом свете. - Ярцев объяснял это мне как маленькому капризному ребенку. Я же себя чувствовала очень глупо, и мне казалось, что все это происходит не со мной. Пока богатей-писатель болтал о всяких пустяках, было сносно и даже весело, а когда стал рассказывать о своих трудностях и проблемах, я стала чувствовать себя чужой и не нужной. Я сидела за столиком в кафе и думала: - Какого черта я здесь делаю? Его мир для меня совсем чужой. Ну, разве он поймет трудности жизни простой школьной учительницы, если он имеет прислугу и четырехкомнатные апартаменты. У него проблема куда поехать, так как ему хочется комфорта и приятных ощущений для себя и своей мамы. Хотя конечно он вправе желать то или иное, так как деньги его заработаны честным трудом. А вот у нас простых смертных в лучшем случае бери, что дают или на что денег наскребёшь, выбирать много, не приходится.

- О чем ты думаешь? - Взяв мою руку в свою, спросил Ярцев. Я не стала врать или притворяться, а ответила на правду правдой:

- Я думаю тебе богатому везучему по жизни человеку не понять проблемы простых школьных учителей.

- От чего же не понять? Вполне понимаю. Ведь в прошлой жизни я был журналистом. А журналиста как водится, ноги кормят. Да и родители мои свою жизнь отдали на пользу стране, то есть людям. Вот если бы они были жулики, тогда другое дело. А жуликов и их детей хватает и сейчас, и в те годы, когда я мальчишкой был. Не веришь? Спроси у Юры или Дмитрия, они тебе скажут. А я деньги зарабатываю честно своим трудом. Поэтому я думаю, что имею право выбрать ту жизнь, которая мне нравится. А теперь мы все живем в такое время, где каждому пути открыты. Вот только это не у всех получается, или просто не хватает удачи. Жизнь - это игра в рулетку. - Ярцев все это говорил вполне спокойно. Я же сидела и удивлялась его спокойному разговору. - Пообещай мне, Лиза. Ты никогда не будешь обо мне плохо думать, поскольку я уверен, что я не давал тебе такого повода. А если такое случится, ты сразу же мне об этом скажи, хорошо? - Костя также спокойно поглаживал мою руку, как и говорил. Вместо ответа я покачала головой в знак согласия, и продолжила, есть вишневое мороженое чайной ложечкой, отделяя кусочки холодной массы, и кладя их в рот.

Как я уже говорила, наша встреча проходила в открытом кафе, мы разговаривали, ели мороженое, смеялись, а затем просто пошли гулять по московским бульварам и скверам. Все было замечательно, если не считать того, что в этом же кафе у моего отца была назначена встреча. Отец сидел в кафе и пил лимонад, ожидая покупателя картины. Увидев меня, с бородатым мужчиной солидного возраста, Отец сидел и не сводил с нас глаз. Он прислушивался к каждому слову за нашим столиком, но ничего не услышав, стал злиться. Когда пришел покупатель, ему пришлось отвлечься от своего наблюдения и заняться продажей картины. А когда продажа состоялась, отец повернулся в нашу сторону и увидел, что нас уже нет. Тогда отец решил поехать домой и выяснить все нюансы дома. Например, почему, этот бородач держал мою руку в своей? И что же он мог такого интересного говорить? Что его дочь слушала с открытым ртом, и не замечала ничего вокруг? А еще отцу хотелось знать, куда я и бородач исчезли из кафе. Все эти вопросы, а также внимательный и серьезный взгляд отец обрушил на меня, когда я пришла домой. При этом разговоре присутствовала и мама. Родители сидели в креслах и вели свой воспитательный процесс. Мне ничего не оставалось, как сесть поближе к ним и доверительным тоном рассказать о моем знакомстве с писателем Ярцевым и о некоторых подробностях его жизни. Выслушав мой рассказ, отец перевел тему разговора на более приятную. Глава семьи сообщил, что картина продана, деньги получены, и мы всей семьей можем отправляться на южный берег Крыма.

У всего нашего семейства появились улыбки с возгласами предвкушения приятного отдыха. Я и мама стали перечислять и загибать пальцы на руке что и кому нужно приобрести для летнего отдыха, но это занятие нам пришлось прервать, так как в дверь позвонили. Это была Нина. Подружка как всегда была веселой и неугомонной. Нина поведала нам, что на летние месяцы уезжает на Кавказ и будет там рисовать пейзажи. Учительница рисования красочно описывала моим родителям свой отдых с приятным и любимым занятием, а я уже знала, с кем она собирается ехать на Кавказ. Я позавидовала подружке, хоть Дмитрий мне и не внушал доверия, но Нина уже не молоденькая девочка и должна сама понимать, что делает, тем более что она знала мое мнение о завязавшемся романе между ней и Дмитрием. Я подумала о писателе Ярцеве и у меня все сжалось в груди. У нас были ровные добрые теплые отношения и все было замечательно. Но мы были только друзьями и не больше, хоть мне и хотелось большего. Я все прекрасно понимала, что у нас большая разница в возрасте, но я ничего не могла с собой поделать. Меня тянуло к писателю как к мужчине и с каждым днем все сильней. У меня появились интимные видения, и я не понимала, - это происходит во сне или наяву. А когда я возвращалась в реальность, то мне казалось, что я медленно схожу с ума. Иногда мне казалось, что Ярцев меня мысленно преследует, заставляя меня думать о нем. Да, это была неотвратимая правда. Мне не хватало моего бородача, как называл его папа.

- О чем ты задумалась, Лиза? - Спросила встревожено мама.

- Вспомнила Вадима. Интересно, что было бы сейчас, будь он жив? - Не краснея, соврала я и тут же нашлась, в какое русло направить разговор.

- Ты была бы уже замужем и Лев Иванович был бы замечательным дедушкой. - С грустинкой в голосе сказала Нина.

- Ах, Ниночка, трудно в это верится. Даже если бы был жив Вадим, статус нашей Лизы не изменился бы. Наша Лиза решила быть старой девой. - Сказал папа, а я посмотрела на эту троицу, и, усмехнувшись, сказала:

- Не буди лихо, пока оно тихо. Пойдемте лучше пить чай.

С вечера мне долго не спалось, и я бродила по квартире, не включая свет. Родители тоже не спали, так как смотрели кино по телевизору. Я, было, хотела зайти к ним в комнату, но подойдя к закрытой двери, услышала, как папа говорит:

- Надо увезти ее на все лето. Может тогда она остынет, а эта творческая личность найдет себе новый объект развлечения. - Приглушенно говорил папа маме.

- Возможно, этот старый донжуан и найдет, только не наша Лиза. Она влюблена в него по уши и потом Лев, не надо забывать, что нашей дочери скоро тридцать лет. - В полголоса говорила озабоченная мама.

- Это не значит, что ее избранник должен быть моим ровесником. А если Лиза захочет иметь ребенка? Что тогда она будет делать? - Папа начал ворошить щекотливую тему.

- Мне кажется, она никогда не захочет иметь детей.

- Почему?

- Не знаю. Я так думаю. А если точнее сказать так чувствую. Знаешь, как это называют? Бабье чутье. - Я бесшумно отошла от дверей родительской комнаты и направилась к себе. Придя в свою комнату, я уселась на кровать и расплакалась. Мне почему-то стало себя жалко. С одной стороны я не могла жить без встреч с Ярцевым, а с другой я понимала беспокойство родителей. А с третьей, мне было обидно за то, что мои родители решают за моей спиной, иметь мне детей или нет. И на ком из мужчин я должна остановить свой выбор. Кого выбрать себе друзья, а кого в мужья. Я долго размышляла над своей жизнью и решила, пусть все идет своим чередом. Чему быть, того не миновать.

Ярцев не звонил, хотя я очень ждала его звонка. Зато наше семейство усердно готовилось к поездке на море. После того вечера внешне ничего не изменилось. Мои взаимоотношения с родителями были прежними, Но только мне стоило остаться один на один с собой, я позволяла себе опускаться в глубины своей души. Я перестала откровенничать со своим отцом, и он мне об этом как-то напомнил. На это его замечание я с улыбкой отшутилась, но в свою душу его не пустила. В то время я жила в каком-то ожидании. Приходя к морю в ранние часы, когда было нежарко, я усаживалась на коврик и погружалась в свои мысли, делая при этом вид, что читаю книгу. Однажды мама, взяв мою книгу в руки, спросила:

- Лиза, ты, что читать разучилась?

- Что за глупый вопрос ты задаешь самой умной и красивой женщине нашего побережья? - спросил отец, удивляясь вопросу моей мамы.

- Так уже третий день закладка в книге на одной и той же странице. - И тут, мне кажется, я первый раз в своей жизни резко ответила.

- А тебе, не все ли равно, сколько страниц я прочитала? - И, смягчившись, добавила. - Я не читала, а дремала на свежем воздухе. В здоровом теле здоровый дух. - И взяв книгу из рук матери направилась к морю. Солнце, море и морской воздух лечит больные тела, но не больные, озабоченные души. Я пыталась разобраться, что же со мной происходит и поняла, что я попала в депрессию, Причин у этой депрессии было три. Во-первых, я разочаровалась в своих родителях и уже не считала их прогрессивными. Во-вторых, после нашей последней встречи с Ярцевым он ни разу не позвонил, и я не знала что думать. В-третьих, мне не с кем было об этом поговорить. Получается, что я жила в каком-то подвешенном состоянии. Поговорить с отцом на чистоту я не могла, может, потому что появилось разочарование в его понимании, может, пришло то время, когда не можешь открыть ему свою душу. Иногда мне казалось, что в его взгляде сквозит упрек, и у меня все сжималось внутри. А мама была холодна как скала, и я не знала, с какой стороны к ней подойти. Так проходил отдых на побережье Черного моря. Вечера были более веселыми. Наша компания, которая состояла из Хозяев нашего жилища, нашего семейства и еще одной семейной парочки правда, уже немолодой, которая проживала вместе с нами в жилых комнатках, усаживалась за стол под виноградником и играла то в лото, то в карты, а то просто беседовали на разные темы. В игры играли шумно, азартно, а беседы были интересны и познавательны. Наш сосед был научным сотрудником в каком-то НИИ, а хозяин дома был моряком в звании штурмана или капитана, сейчас уже точно не помню. А все мои душевные терзания скрывала темнота позднего вечера. Иногда, когда бывший моряк рассказывал о героях-моряках, я представляла Ярцева, то в морском кителе, то за штурвалом на корабле, но лучше всего он смотрелся бы обычным геологом с рюкзаком за плечами. Может быть, потому что он был писателем, и это располагало к свободному стилю в одежде, а может Константин Алексеевич по своей натуре был свободным человеком без всяких условностей. Ночами мне не спалось. Я все думала и гадала. Где же этот человек, к которому тянется моя душа? Я терялась в сомнениях и догадках от своего незнания, где он и что с ним? Нередко такие ночные мытарства заканчивались слезами. Опустошив свою душу, таким образом, я засыпала.

Приехав домой с отдыха, я поразилась тому, что после длительной отлучки я не соскучилась по дому и своим вещам. Я испытывала сплошное равнодушие. Мне было все равно, что есть и что пить, что одеть, и лишь телефонный звонок меня выводил из коматозного состояния. Я вся превращалась в сплошной слух и ловила каждое слово говорившего по телефону, а когда понимала, что это меня не касается, снова впадала в безразличие. Увидев такие перемены в моей жизни, Отец спросил:

- Лиза, ты, что ждешь важного звонка? - Я смутилась. И после некоторой паузы ответила.

- Нет. С чего ты так решил?

- Лиза, ты - взрослая женщина, и я не имею права влезать в твою жизнь. Но я твой отец, и я вижу, что тебя что-то тревожит и мучает. Мы с некоторых пор перестали говорить по душам и мне этого очень не хватает. Может, попробуем снова понять друг друга и разобраться в наших чувствах? - Я слушала отца, затаив дыханье, и, подумав несколько секунд, сказала.

- Давай попробуем. Но поймешь ли ты меня? Раньше у нас получалось, а потом мама стала промывать тебе мозги, и ты перестал понимать меня. А ведь все самое сложное оказывается самым простым, смотря с какой стороны посмотреть. А еще чужую проблему или боль нужно рассматривать как свою, и тогда все становится понятным и простым. - Отец был очень удивлен такому моему рассуждению и, тем не менее, шумно сглотнув, сказал.

- Вот именно, доченька, надо попробовать. Ведь ты же частичка меня самого, хотим мы этого или нет. Поэтому, я просто обязан тебя понять.

- Ну, хорошо. Я люблю писателя Ярцева. Между нами ничего не было кроме дружеских отношений. Он ничего не знает о моей любви к нему и никогда не узнает. А поскольку мне уже не шестнадцать лет, а почти тридцать. Папа, ты пойми, - это не подростковая влюбленность, а любовь взрослой женщины. - Я замолчала и тут же продолжила. - Я люблю его не за успехи и славу, ни за красоту или возраст, я люблю его за его душу. Мне хорошо и спокойно с ним. Он не донжуан и не бабник. Константин Алексеевич деликатен и галантен, тактичен, но справедлив. Этот человек обладает проницательностью и острым умом. - Я защищала своего любимого мужчину с нотками страдания души.

- Лиза, но ведь ты молодая, неглупая и талантливая женщина. Ты не можешь себя похоронить заживо в тени Ярцева. И потом, если твоя любовь к нему так велика, надо узнать, сможет ли он ответить на твою любовь взаимностью. Надо узнать, привлекаешь ли ты его как женщина? Каким бы мужчина не был, женщина для него всегда женщина, - это я тебе как мужчина говорю.

- Не знаю папа. После нашей последней встречи он мне ни разу не позвонил, а самой звонить неудобно. Может он работает, а может, отдыхает вместе со своей мамой в санатории.

- А что общих знакомых у вас нет? Ведь невозможного ничего нет. Ты просто успокойся и подумай. - Папа стал давать какие-то вразумительные советы.

- Ой, папка! Как хорошо, что ты у меня есть! - и я прижалась головой к его плечу.

- Ничего непоправимого нет. Все будет хорошо. - Он поцеловал меня в макушку - А если все устроится, у меня внуки будут? - Ты об этом думала? Наверно еще не думала. Обязательно подумай. Я хочу маленького хулигана и разбойника, и чтоб обязательно был похож на тебя. Порадуй меня на старости лет. Мама тоже внуков хочет. Мы бы вышли с Ларисой на пенсию и стали нянчить внуков. Я даже не против целую футбольную команду заиметь.

- А ты будешь самым главным тренером, и все будут говорить: - «Команда Петровского - это высший класс. Вау! Это - тигры!» - Мы сидели и весело смеялись над своими шутками. В комнату вошла мама, и ее удивлению не было предела. Увидев ее лицо, мы с отцом засмеялись еще больше.

- Что у вас случилось? Над чем так можно смеяться?

- Да вот, мечтаем, как я буду тренировать футбольную команду внуков.

- Лев, каких внуков? Ничего не понимаю. - Мама переводила взгляд с папы на меня и ровным счетом ничего не понимала.

- Наших внуков мать, наших. - Отец смеялся, весело подтрунивая над мамой, успевая подмигнуть мне и вставить шутливое, но емкое словечко для мамы. Все эти шутки наконец-то рассмешили и маму, и теперь мы смеялись все вместе.

За пару дней до первого сентября, то есть до начала учебного года, пришла Нина. Она как-то изменилась после своей поездки на Кавказ. Стала более серьезной и менее болтливой. Это заметила не только я, но и мои родители. Нина принесла альбом с эскизами и, конечно же, целый воз фотографий, воспоминаний и рассказов. Пока мы с мамой хлопотали на кухне, Нина с папой обсуждали наброски и обменивались репликами, а после ужина подруга захотела посекретничать со мной. Нина взяла меня за руку и увела в мою комнату.

- Сядь, пожалуйста. Так легче перенесешь новости. - Нина еще ничего не сказала, а я уже знала, что она мне поведает о Косте. От этих предчувствий мое сердце забилось учащенно. - У Ярцева умерла мама.

- Как это умерла? - Задала я глупый вопрос.

- А как умирают люди? Сначала инсульт, а через сутки сердце остановилось. Ярцев безутешен. Да это и понятно.

Когда это случилось? - Спросила я, раскрыв глаза от ужаса.

- За два дня до поездки в санаторий. Ну и досталось же Косте. Лето. Все разъехались. Помочь некому. Он все сделал сам: - похоронил, в церкви ее отпевали, с делами со всеми разобрался, а теперь привыкает жить в одинокой и огромной квартире. Хотел тетку поселить у себя, которая за матерью ухаживала, но там какие-то заморочки.

- Ты считаешь, что я должна ему позвонить? - Вникая по все подробности, спросила я.

- Я не знаю. Это дело твое, но мне кажется, он не очень расположен к разговорам. Он даже с друзьями не очень-то разговорчив.

- А как же ты столько всего узнала?

- Через Митю, он же его друг. Юра позвонил в поселок, Дмитрий хотел поехать, но Юра отговорил, поздно уже было, целый месяц прошел. Мы вчера к нему заезжали. Говорит мало и тихо. - Спустя время Нина ушла, и я осталась наедине со своими мыслями. Я не знала, как мне поступить. Прилично ли будет, если я его навещу без приглашения. И захочет ли Костя со мной разговаривать? И потом, чем я смогу помочь человеку, который мне не безразличен?

По истечению получаса, меня из моего ступора вывел папа.

- Лиза, а ты чего сидишь одна? Иди к нам. - Я поднялась с кресла и, перейдя из комнаты в комнату, снова уселась в кресло. - А вы заметили, как Нина изменилась? Стала, сдержана в своих эмоциях и суждениях. Я даже стал сомневаться. Нина ли это?

- Я тоже это заметила. Уж слишком на нее Кавказ подействовал или скорей всего Дмитрий, друг Ярцева. - Оживленно я поддержала рассуждения папы о Нине.

- Опять этот Ярцев. Не хочу о нем слышать. - Возмутилась мама, давая какие-то знаки руками отцу.

Лариса Станиславна, чем Вам не угодил писатель Ярцев? Что плохо пишет? Или Вы лично с ним знакомы и имеете личную неприязнь? - вступился отец за Костю.

- Нет, ничего не имею, Я иду спать. - С раздражением ответила мама и вышла из комнаты. Мы же с папой решили, пойти на кухню и выпить по чашечке чая. На кухне мы обменялись своими новостями и мнениями. Я рассказала папе о смерти мамы Ярцева и в какой-то мере просила у отца совета. Папа выслушал меня и сказал:

- Сделай так, как бы ты хотела, чтоб с тобой поступили. - Я же решила позвонить и выразить свое соболезнование, но чуть позже, так как впереди меня ждало первое сентября, и много неотложных дел по работе. Мне же хотелось обстоятельно пообщаться с Костей. А самое страшное то, что я не знала, как начать разговор.

Сентябрь пролетел с немыслимой скоростью. Я даже не успела, заметить, как это случилось. Мои ученики подросли, и их вопросы стали более осмысленными. В глазах у многих проснулся неподдельный интерес к знаниям. Но самое главное, я чувствовала их искреннюю любовь ко мне, как к учителю. И, конечно же, я отдавала им взамен всю себя, всем вместе и по отдельности. Я очень часто стала слышать, что родители, да и учителя жалуются на детей, а мне не приходилось это делать, так как я всегда находила подход к любому ребенку. А если возникали проблемы, мы их моментально решали с положительным результатом для обеих сторон. Так первый месяц учебного года пролетел и подвел к профессиональному празднику - Дню учителя. Праздник отпраздновали в школе, а в быту Нина и Митя пригласили в свой дом на вечеринку. Я купила большой красиво оформленный букет роз и отправилась в гости. Моя подружка очень обрадовалась, увидев меня. Но еще больше обрадовалась и удивилась, увидев букет роз.

- Где ты такой букет купила или он на заказ сделан? Мить, посмотри какой красивый! С него только натюрморты писать.

- Пока он не завял вот и дерзай. Лизонька, здравствуйте. - И как истинный джентльмен, Митя поцеловал мою руку.

- Этой женщине ничего не надо, дай только на что-нибудь красивое посмотреть. - Сценично сказал Дмитрий, я засмеялась. - А гостей-то кто будет раздевать и развлекать?! Хозяйка называется. - Я снимала куртку, предвкушая веселое настроение всей компании. Как вдруг боковым зрением заметила, что из гостиной кто-то вышел. Я еще сама не поняла кто, а в душе моей что-то екнуло, и по телу пробежала дрожь. Несколько секунд я выдержала паузу, прихорашиваясь у зеркала, и только потом повернулась, чтобы удостовериться в своей правоте. Я оказалась права, а если быть точнее, моя душа все сказала за мои глаза и уши. Константин Алексеевич стоял в дверном проёме и смотрел на меня. Он как всегда был простоват внешностью, но благороден, моложав и строен. Взгляд его был теплым, но чуточку уставшим. Мне хотелось броситься ему на шею и прижаться к нему всем телом, осыпая его лицо поцелуями, при этом сказать, что теперь я с ним, и все плохое позади. Но вместо этого я молчала и чувствовала, что земля уходит из-под ног. Надо было что-то сказать, но я не знала, что. Инициативу на себя взял Костя.

- Ах, Лиза, как ты хороша. Когда бы я тебя не увидел, я не могу на тебя насмотреться. - С этими словами он подошел ко мне и поцеловал мою руку. От этих слов и прикосновения у меня покрылись румянцем щеки, и застучало в висках. - С праздником, учительница моя. Самая лучшая учительница в мире! - и, обняв меня за плечи, поцеловал в щеку. Что было бы дальше, не знаю, но меня спасла от теплых поздравлений моя любимая подружка.

- Вы что праздник будете справлять в прихожей? Лиза - ты последняя из приглашенных гостей. Костя, Лиза, проходите к столу. - Басил Дмитрий.

- Лиза, ты садись рядом со мной. Костя, а ты напротив. - Я поражалась Нинке. Было такое ощущение, что она всю свою жизнь занималась приемом гостей и сервировкой праздничных столов. За столом сидело человек десять, Надю и Юру я уже знала. Сестра Нины Лена - молодая женщина, но очень сильно похожа на старушку. Ей определенно не хватало как в одежде, так и в прическе работы стилиста. Когда к ней обращались, она как-то вся съеживалась и почти шепотом отвечала. Сестра Нины носила ужасную прическу, а именно, у Лены были жиденькие волосы, забранные в хвостик на затылке. Она была похожа на маленькую серую мышку. По специальности сестра Нины была учителем музыки. Она обучала детей игре на фортепиано в музыкальной школе. Какой Лена была пианисткой, сказать не могу, так как никогда не слышала ее игры. Другие гости: Николай и Виктор - два Митиных товарища по экспедиции. Виктор был женат на Любе. Она работала хореографом в какой-то танцующей группе. Вообщем, была разношерстная компания празднующая День учителя. Но, несмотря на это, веселая и дружная, особенно раскрепостившаяся после распития шампанского.

Сначала мне было неловко и дискомфортно сидеть напротив Кости, так как я то и дело ловила на себе его взгляды, но выпив шампанского, я осмелела и почти сама не сводила с него глаз, чем немного смущала Ярцева. Когда веселье было в разгаре, Костя пригласил меня на танец, подавая пример остальным парам. Каково было мое удивление, когда я увидела, что рядом с нами вальсируют Николай с Леной.

- Мы подаем хороший тон для других. Чему я очень рада. - Сказала я на ушко Ярцеву.

- А я рад, что могу, тебя обняв, танцевать. Я спал и видел все то, что сейчас происходит. - От его слов мне стало жарко.

- Не смущай, меня, а то мои щеки покраснеют.

- Вот и отлично. Ты будешь как наливное яблочко. - И Костя поцеловал меня в щеку. От него пахло парфюмом и сигаретным дымом, от чего у меня слегка закружилась голова. Весельчак Дмитрий все травил байки от чего то и дело раздавался дружный хохот.

- Вот неугомонный, могу себе представить, чего он там рассказывает. Когда мы были мальчишками, он так фантазировал, что ему верили не только дети, но и взрослые. Митьке в пору быть писателем-фантастом. Устала?

Немного, и очень хочется пить.

- Господин сказочник, у вас в доме есть освежающие напитки? - Перебивая музыку, спросил Костя.

- Все в холодильнике на кухне. - Ответил Митя, продолжая, рассказывать свои сказки увлеченным слушателям. Костя достал апельсиновый сок из холодильника и разлил его по стаканам.

- Какая теплая осень в этом году. Мне иногда не хочется даже идти домой, где меня ждут мои любимые родители. - Я пила сок и смотрела в окно, любуясь желтыми фонарями. Костя тоже смотрел в окно, прихлебывая сок, и вдруг сказал:

- Смотри. Вон там горит фонарь голубым светом и временами подмигивает. Тебе не кажется, что он нам подмигивает? И непросто подмигивает, а приглашает нас прогуляться. Так что мы ему ответим? Идем?

Идем. - Улыбаясь, ответила я. Костя приобнял меня и поцеловал в висок. Мы на цыпочках прошмыгнули мимо гостиной в прихожую, оделись и также тихонечко вышли из квартиры. Действительно, вечер был очень теплым. Костя взял меня за руку, и мы пошли гулять. Я тогда еще про себя отметила, что идем, как мальчик с девочкой. Я рассмеялась и напела, размахивая Костиной и своей рукой:

- Мальчик с девочкой дружил. Мальчик дружбой дорожил.

- И не только дорожу, а безумно счастлив, что иду рядом с такой очаровательной женщиной.

- Мне кажется, что ты просто дамский угодник.

- И не только, еще я донжуан и Казанова. Или лучше сказать обольститель всех женщин на планете. Лиза, поедем ко мне. Ты посмотришь, как я живу, и все поймешь и увидишь сама, без всяких жутких разговоров. - Я шла и молчала, а потом ответила:

- Не сегодня. Я еще не готова. Ты лучше меня проводи домой.

Как скажите, мэм.

Всю дорогу до моего дома Ярцев развлекал меня разговорами, и как же я была удивлена, когда мы подошли к моему дому. На часах было три часа ночи, а показалось, будто вся наша прогулка заняла времени не больше часа. Костя проводил меня до дверей подъезда и на прощанье меня поцеловал. От нежных чувств, мое нутро расплавилось и превратилось в жидкий металл. Я стала податливой, как пластилин. Вспоминая эту сцену, позже мне было очень стыдно и вместе с тем приятно. Придя домой, я поняла, что родители не спят, но в прихожую не вышли. В эту ночь я уснула только под утро и проснулась в полдень, чем вызвала удивленье родителей.

Вся следующая неделя прошла в эйфории. Я была счастлива и улыбалась без причины. А сколько пятерок я наставила своим ученикам и этим они обязаны Косте. Не ускользнуло мое настроение и от папы, но он ничего не спрашивал, видимо, ждал, когда я сама созрею для разговора. И я созрела после того как позвонил Костя и сказал, что уезжает по делам примерно на месяц. А еще он сказал:

- Лиза, ты мне очень нужна. - После таких слов моему счастью не было предела, и когда я положила трубку, то еле сдерживала крик радости. Моя радость передалась папе, и он как по зову вошел в комнату. Увидев меня в таком состоянии, спросил:

- Все в порядке?

- Все в порядке и даже больше. Папа, он все прочувствовал и, похоже, мне отвечает взаимностью. Костя мне сказал, что я ему нужна. Только маме ничего не говори, а то она все испортит. Мама недолюбливает Ярцева и сама не знает за что. Наверно, за то, что он почти ее ровесник. - И я рассказала отцу про вечеринку, которая посвящалась Дню учителя у Нины и про нашу романтическую прогулку с Костей по ночному городу. После этого рассказа мне казалось, что с меня свалилась гора.

Октябрь пролетел незаметно. В ноябре похолодало. Накануне прошел дождь, а утром пролившийся дождь превратился в зеркальные лужицы. Я жила в предвкушении встречи с Ярцевым. Оставшись наедине сама с собой, я летала в облаках и тысячи раз представляла, как будет проходить новая встреча с моим Костей. Как же я была недовольна, когда меня отвлекали от таких сладких моему сердцу мыслей. На этот раз меня отвлек от моих мыслей телефонный звонок. Я сняла трубку и услышала голос Нины. Она все говорила и говорила, а я никак не могла сосредоточиться на ее словах. И все-таки, осмыслив сказанное ею, я поняла, что она зовет меня к себе в гости. Сначала я отказалась, но Нина так настаивала, что я все же согласилась.

- Какая должна быть одежда, - парадновыходная или одежда бой скаута? Много у вас соберется народу?

- Будут только свои. А в чем ты будешь одета не важно. - Как-то сдержанно, видимо, для своего нового имиджа сказала подружка.

- Тогда я буду одета в платье из рыболовной сети. - Взяв серьезный тон, шутила я.

- Ты что!? - вскричала подруга, - Ведь придут мужчины, поэтому надо выглядеть соответственно. Ты поняла?!

- Да, мэм! - рассмеялась я.

- Лиз. Ты какая-то странная в последнее время. У тебя все в порядке? Мне что-то тревожно за тебя.

- Глупая ты Нинка, я просто счастлива и не больше. - Успокоив подругу, я стала собираться в гости.

Вечеринка у Нины и Дмитрия прошла на славу. У Дмитрия не источался запас историй и разных смешных анекдотов. Я всегда удивлялась. Откуда он их берет? Но спросив его об этом, получила очередную шутку. Все было замечательно, если не считать моих грустинок, о том, что не было Ярцева. Митя так и сказал всем присутствующим:

- Сегодня некоторые дамы будут скучать, так как самый умный и рассудительный мужчина отсутствует. - Вечер был не только шумный, но и обильный на питье и закуски. Когда я стала собираться домой, меня вызвался провожать молодой геолог. Дмитрий и Нина вышли нас проводить и Дмитрий, не упустил момента и сказал:

- Серега, даму проводи до дома и смотри, без глупостей. Эта особа слишком дорога моему сердцу и не только моему. - На что Сережа ответил:

- Обижаешь, начальник. Все будет в лучшем виде. - А сам подмигнул мне. И действительно, все было в лучшем виде - прогулка и душевная беседа. А когда мы подошли к моему дому, Сережа спросил:

- Я могу надеяться на новую встречу? - Я покачала головой. - Почему нет?

Мое сердце принадлежит другому мужчине и это серьезно. - Мой провожающий галантно распрощался и ушел, чему я была очень рада. Я поднялась на свой этаж и только собралась вставить ключ в замочную скважину, как дверь распахнулась. На пороге стояла мама.

- Что случилось? - спросила я, не на шутку испугавшись.

- Я думала это Левушка, а это ты. - Мама как-то обреченно это сказала и отошла в сторону.

- А что папы нет дома? Который час? - Я взглянула на часы, Времени было час ночи. - А куда отец ушел? Где он?

- Он был у Моисеевых. Левушке и Никите надо было что-то обсудить, но Лев от них ушел в восемь вечера, а домой так и не пришел. - Мама говорила таким тихим голосом, что я едва могла ее слышать.

- И что теперь? Куда он мог пойти? Наверно, надо звонить в больницы или в милицию. - Я говорила, а у самой стали дрожать руки и ноги.

- Я звонила в милицию. Мне сказали надо ждать, вдруг объявится. Вот я сижу и жду. - Мама всхлипнула так неожиданно, что я вздрогнула.

- Мама ну что ты его оплакиваешь? Ничего ведь не произошло. - Успокаивала я мать, обнимая ее за плечи. - Я пойду и позвоню в приемный покой какой-нибудь больницы. Вдруг у него сердце прихватило по дороге? - Я набрала номер одного из приемных покоев, а затем другого, но безрезультатно. По третьему номеру попросили описать отца. Когда я это сделала, мне сказали что похожего, мужчину привезли с инфарктом сердца, но документов при нем не было. Мне предложили приехать и во всем разобраться на месте. В нескольких словах я объяснила маме всю ситуацию и помогла ей одеться. Я собрала отцовские документы, и вызвала такси. Пока мы ехали в такси, Мама всю дорогу взволнованно спрашивала.

- Ты думаешь это он? Он не умрет? Я слышала, что не всегда умирают от инфаркта.

- Все будет хорошо. Папа поправится, и мы будем жить счастливей, чем жили прежде.

В больнице нас мало чем обрадовали. Мужчину, которого привезли на скорой с инфарктом сердца, - был еще сбит легковой машиной. Водитель машины, конечно же, скрылся, не оказав должной помощи пострадавшему. Самое страшное было то, что это был Лев Иванович Петровский. Врачи сказали, что папа до сих пор в сознание не пришел. Поэтому надо подождать некоторое время. Ах, кто бы еще знал, как это сделать? Я смотрела на маму, - ее в миг постаревшее лицо и ее трясущиеся руки и губы. В эту ночь нас с мамой отправили домой, сказав, что мы не чем не сможем помочь папе. Несколько дней мы жили в нестерпимом ожидании. А на третьи сутки он умер, не придя в сознание. Когда я забирала документы, доктор сказал.

- Кроме инфаркта у Вашего отца был перелом шейки бедра и кровоизлияние мозга, так как при падении он ударился головой о бетонный бордюр. Если бы это был молодой и здоровый мужчина, то скорей всего он бы выкарабкался из этого состояния, а поскольку у Вашего отца еще и больное сердце :. - Врач помолчал, а потом продолжил. - Простите меня и не посчитайте мои слова за бездушие. Крепитесь. - После разговора с доктором, как я шла домой, не помню. А когда я пришла в доме были какие-то люди, которые тихо разговаривали. Я прошла в свою комнату и вскоре оглохла и онемела от горя. Я не принимала участия в приготовлении к похоронам. Ко мне кто-то подходил и что-то говорил, но я ничего не понимала и не слышала. Я ничего не ела и не пила сутки, а может больше. Меня кто-то заставлял, кушать, но это плохо у них получалось. Я как капризный маленький ребенок сидела над тарелкой супа и не могла проглотить ни ложки. Через какое-то время в квартире началось оживление, и я услышала голос Никиты Моисеева - папиного друга.

- Лиза! Ты слышишь меня? - Я подняла глаза на дядю Никиту. - Немного похлебки съесть надо, а то завтра не будет сил ехать на кладбище. Слышишь меня, Лизавета?! Ешь, кому говорят. Бери в руку ложку и ешь. - Раздавался голос Никиты Моисеева на всю кухню.

- Не хочу, даже ложку не хочу. Папу этим не вернешь. - Противилась я.

- Не смей так говорить. Ты ему боль причиняешь. Думаешь, Левушка стал бы смотреть, как его дочь с голоду умирает? - басил Никита Моисеев. - Будь хорошей девочкой. Поешь. А ну-ка выпей вот это. - И он подал мне рюмку с красным содержимым.

- Что это?

- Брусника на коньяке. Выпей и поешь. - Я залпом выпила рюмку настойки и стала хлебать почти остывший суп. После такой трапезы мне стало легче. Я, по крайней мере, стала воспринимать окружающий мир, но была безучастна ко всему. Последнюю ночь перед похоронами я проплакала. А утром меня напоили какой-то микстурой, после которой я была безучастна в происходящем и видела все, как в замедленной съемке.

Похороны прошли достойно памяти моего отца, так мне рассказывала Нина. Мама во всем черном стояла и все что-то беззвучно шептала, теребя белый платочек в руках. У меня же не было слез, и я вообще была в какой-то прострации. Это состояние и все похороны мне часто снились в последствие. Только во сне я смотрела на все происходящее, как бы со стороны, а потом начинала раскачиваться из стороны в сторону. После чего меня охватывало веселье, и я начинала смеяться и кружиться. Мне было смешно от этих хмурых лиц, и я кричала этим людям:

- Он вас всех обманул! Лев Петровский живее живых!

Пролетело самое тяжелое время для нашей семьи. Улеглась суета и истерические состояния, и осталась пустота. Смерть отца выбила меня из привычного ритма жизни, я перестала ходить на работу и все больше времени проводила перед картинами отца. Я пыталась понять его душевное состояние, когда он писал ту или иную картину. Мне хотелось понять какие мысли его посещали. За этим занятием проходили целые дни. Встревоженные родственники перешептывались на кухне. И вскоре предложили мне показаться врачу, но я отказалась. Я была удивлена тому, что после папиных похорон прошел целый месяц, а мне казалось, что не больше недели. Однажды в дверь позвонили, после чего мама попросила выйти меня в прихожую. При тусклом свете я не разглядела человека, но всем своим существом почувствовала, что это Ярцев.

- Костя! - Я бросилась в его объятия, - где ты так долго был? Почему не звонил, не приходил? Скажи честно. Ты про меня забыл? - Рыдая на груди у Ярцева, говорила я.

- Ни на минуту. Когда я приехал, то Льва Ивановича уже похоронили, Лизонька, я все это время помнил о тебе, но не знал, удобно ли это будет прийти к тебе в дом. - Ярцев во все глаза смотрел на меня встревоженным взглядом. А потом тихо сказал. - Не плачь, моя девочка. Все будет хорошо - Костя прижимал меня к груди и гладил по голове.

- Ну чего вы в прихожей стоите? Проходите на кухню и давайте пить чай. - Заглянув в прихожую, сказала мама. Костя снял куртку, повесив ее на вешалку. Я взяла Ярцева за руку и повела на кухню пить чай.

- Константин Алексеевич, а Вы волшебник. Вы знаете об этом? - С какой-то странной интонацией в голосе спросила мама.

- Догадывался, но не знал. - Улыбнулся Костя.

- После смерти Льва Ивановича Лиза была неадекватна. Сейчас ей получше, и, тем не менее, она не ходит на работу, а сидит дома и всматривается в картины Левушки. Мне пришлось объясняться с директором школы, в которой она работает, писать вместо нее заявление и брать месяц за свой счет. Я думаю, что Вам удастся восстановить силы моей дочери. Хотя, я и представить себе не могла, что именно Вы способны вернуть Лизу к жизни. - Мама говорила все эти слова спокойным и ровным голосом, как-будто смирилась с неизбежным.

- Мама, ну что ты такое говоришь?

- Лиза, ты многого не знаешь, поэтому и ты послушай меня. За день до всего этого ужаса, - мама промокнула платочком глаза. - Мы разговаривали с Левушкой о тебе и твоей судьбе, а если быть точнее, о твоем будущем. Лев мне все рассказал. Он мне рассказал о твоем отношении и чувствах к Константину Алексеевичу. Мы долго с ним это обсуждали, и если быть откровенной, я была против ваших отношений, так как не очень в это верила. Но сегодня я увидела эту перемену в тебе и была поражена. Твой господин Ярцев положительно воздействует на тебя, а я бы хотела узнать от него самого. Что Вы чувствуете и как относитесь к моей Лизе? - с этим вопросом мама обратилась к Косте.

- Я не знаю, чем Вы руководствуетесь, думая обо мне плохо, но я со всей искренностью могу сказать. Лизу я очень ценю как человека, друга, но прежде всего я люблю ее, как женщину. Мне бы очень хотелось, чтобы она была со мной рядом в качестве моей жены. - Я сгорала от своих нахлынувших чувств, осознавая, что именно сейчас решается моя судьба. Костя и мама смотрели друг на друга, пытаясь уловить какой-нибудь подвох, но, по-моему, это было безуспешно для обоих, так как каждый был удовлетворен сказанным.

- В таком случае, я не имею ничего против, и от всей души вас обоих поздравляю. Теперь я понимаю, почему Леве было важно убедить меня в этом. Он торопился туда, Лев хотел счастья своей дочери и хотел, чтобы я это поняла.

Мама не надо так говорить - я упала на колени перед мамой, обливаясь слезами. Мама, успокаивая, гладила меня по голове. Не выдержав женских слез, Костя спросил:

В доме есть успокоительное? - мама кивнула на холодильник, где у нас хранились успокаивающие настойки. Напоив нас всех успокоительным, Костя решил, что ему это тоже не повредит. Глядя на Костины манипуляции и сосредоточение, я рассмеялась. Большой детина-Ярцев был похож на мальчишку второклассника.

- Лиза, а ты чего смеешься? - Считая капли, спросил Костя.

- Считай-считай, а то на одну каплю ошибешься и отравишься.

- Ох, и гадость. Как такое люди пьют? - сказал Костя, выпив лекарство. - Мама сидела и улыбалась, глядя на нас с Костей.

- Ну ладно, вы сидите, общайтесь. Вам о многом надо поговорить, а я пойду к себе. Устала я что-то. Лизонька, будь умницей - Сказала мама и поцеловала меня в макушку. После чего направилась к себе.

В тот вечер мы долго разговаривали, строя планы на будущее. Костя ушел от меня далеко за полночь. Я открыла дверь в мамину комнату и прислушалась. Мама спала, сладко сопя. Усталость и переживание за меня и капли, накапанные Ярцевым, сделали свое дело. Удовлетворенная сегодняшним днем, я, разделась и легла в кровать, но сна не было. Мне очень не хватало рядом папы, его теплых рук и ласковых слов. Наверно, я до сих пор была маленькой девочкой, которой нестерпимо хотелось поделиться своими чувствами и переживаниями с моим любимым папой. Я лежала в кровати и вспоминала свое детство и не заметила, как уснула.

К Новому году я оживилась и, глядя на себя в зеркало, увидела блеск в глазах. Новый год решили праздновать у нас. Мы позвали чету Моисеевых, Дмитрия с Ниной и Веру Тимофеевну, подружку мамы. Ярцев стал хозяином в нашей женской семье. Костя принес живую елку, которую мы с мамой украшали, когда он установил ее в углу большой комнаты. А тридцать первого числа купил продукты для застолья, и мне пришлось звать Нину на помощь в приготовлении салатов. А мужчины тем временем подготавливали квартиру к празднику. Мама отправилась за подарками для каждого из нас. Новогодняя ночь была чудесной. Наши гости, мама, Костя и я веселились, пели песни и танцевали. Дмитрий решил покорить сердце моей мамы и, не давая ей проходу, всячески уделял ей внимание.

- Лариса Станиславна, почему я Вас раньше не встретил? Лет так тридцать назад? Я бы Вас очаровал - Распылялся Дмитрий.

- Митька, отстань, глупый. Ты не мог этого сделать и не мог этого сделать никогда. Серьезно сказала Нина своему гражданскому мужу.

- Почему?

- Да потому что Лариса Станиславовна любила только Льва Ивановича и никого больше, причем, ВО все времена, - в свои пятнадцать и в свои пятьдесят. - Я с тревогой взглянула на маму, боясь за ее душевное состояние при упоминании имени папы. У меня отлегло от сердца, когда я увидела, что она улыбается.

- Это верно, Лариса всегда любила Лёву, а он ее боготворил. - Прогремел Моисеев. Дядя Никита говорил и задумчиво улыбался, видимо, что-то вспоминая.

- Лариса Станиславовна, а Лиза-то, оказывается, в вас пошла. Она ведь с младенчества любит Костю Ярцева. - Сказала Нина, именно в этом, заметив наше сходство с мамой.

- Ниночка, а ведь я этим горжусь. Завоевать любовь такой женщины не каждый сможет. А я эту любовь на коленях у Бога вымолил. - Костя помолчал, а потом продолжил. - Однажды я увидел одну картину, она называлась «Счастливое будущее». Там была нарисована женщина, которую я полюбил всей душой. Я не знал, кто она, где живет, и я очень часто слонялся по улицам города в ее поисках. По ночам я молил Бога, чтобы он послал ее мне, грешному. И вот однажды я ее встретил. Я не мог поверить своим глазам. Я как сумасшедший всматривался в каждую ее черточку, морщинку и не мог оторвать глаз. Бог меня услышал и послал ее мне. Я боготворил и боготворю эту женщину, я боялся ее оттолкнуть каким-нибудь словом, неловким действием, поступком. Я сейчас покажу вам эту женщину, которая была нарисована на картине. - Костя подошел к стене, у которой стояла картина. Он взял картину в раме и поставил ее на стул, сорвав упаковку. Мама и Моисеевы охнули. Мама подошла к ней и коснулась пальцами полотна.

- Ну, здравствуй. Столько лет прошло, а ты цела и невредима.

- Да ведь это же наша Лиза! - С удивлением воскликнула Нина.

- Нет, это моя Лиза, И я ее никому не отдам - Обнимал меня Костя, дрожа всем телом.

- Где Вы ее взяли? - спросила мама, имея в виду картину

- Я купил эту картину на аукционе. В то время она стоила огромных денег.

- Эту картину написал Лев, когда Лизе было семнадцать лет. Я еще тогда спросила Лёвушку, почему он нарисовал ее в таком одеянии? А он ответил, потому что наша Лиза - фея леса, а феи носят белые, тюлевые наряды. Обнаженного тела не видно, зато угадывается грация и сила молодого тела. А это всегда привлекает.

- А почему я не знала об этой картине? - В смешанных чувствах спросила я.

- Ты была тогда слишком молода, Лев не хотел показывать, но мы всегда испытывали затруднения в деньгах, и он решил выставить ее на выставке для рекламы, но она исчезла. Чтобы не разрыдаться перед гостями, я выбежала из гостиной. Стоя на кухне у окна, я еле сдерживала слезы, как вдруг почувствовала, что меня кто-то обнимает, конечно же, это был Костя, человек который любил и искал меня почти пятнадцать лет.

- Лиза, ну что ты? - Почти шепотом произнес Ярцев.

- Скажи. Почему он так поступил? Почему он скрыл от меня это? И как он мог картину с моим изображением выставить в качестве рекламного щита?

- Мне кажется, что Лев Иванович сам тогда не знал, что делает. Он. Отдал картину на выставку, потому что самое лучшее его творение - это ты. Отец тебя рисовал в твои семнадцать лет, но поверь, за эти годы ты ничуть не изменилась. Я думаю, твой отец потом жалел, что эта картина исчезла. А если бы она не пропала, тогда, я не знал бы о твоем существовании теперь. А я знаю и люблю тебя еще сильней. Или ты бы хотела, чтобы мы никогда не встретились?

- Нет, Костя. Не говори так. - Я повернулась лицом к Косте и обняла его. Уткнувшись лицом в его грудь. - Я счастлива, что ты у меня есть. И благодарна отцу за его предвидение и понимание. Папа хотел, чтобы я была счастлива. Костя, я счастлива, потому что люблю тебя и знаю, что ты любишь меня. - Ярцев гладил меня по волосам и спине, а потом стал осыпать поцелуями мое лицо. - Костя, не здесь. Вдруг кто-нибудь войдет, неловко будет перед вошедшим.

- Давай исчезнем как тогда. Помнишь? Поедем в наш дом, там нам никто не помешает любить друг друга. Поедем? - прижав меня к своей груди, спросил Костя.

- Да, поедем. - Мы вышли в прихожую, а в гостиной шел диспут и вел этот диспут ни кто иной, как Никита Моисеев.

Маме я позвонила в два часа дня первого января. Она уже проснулась и пила кофе с верой Тимофеевной.

- У тебя все хорошо? Ты счастлива? - Взволнованным голосом спросила мама.

- Да. - Коротко ответила я.

- Тогда веселись, а позже поговорим обо всем. За меня не беспокойся. Как Костя? Счастлив?

- Мама спрашивает, счастлив ли ты? - Передала я вопрос мамы Косте.

- Безумно! - вскрикнул Костя, подойдя ближе ко мне, чтобы мама слышала его.

- Я рада за вас. - Весело сказала мама и положила трубку.

- Ты слышал? Мама за нас рада.

- Слышал. Дорогая фея, а я Вам говорил сегодня, что я Вас люблю?

После новогодних каникул я вышла на работу, мои коллеги подходили и говорили слова соболезнования. Меня это злило, но я их понимала, так как ничего другого они сказать не могли, а что еще сказать не знали. Но самое главное это то, что я очень соскучилась по своим ученикам, я даже представить себе не могла, насколько. Увидев меня, ребята бросились ко мне на встречу и наперебой стали рассказывать о новостях в классе. Весь первый урок мы провели в беседе, и, казалось, разговорам не будет конца. Лишь после уроков, когда я осталась одна в классе, стоя у окна, я подумала, что папа никогда не узнает о том, что на моей работе все осталось по-прежнему. Что я стала вдвойне счастливей в личной жизни, Что за много - много лет мы с мамой стали понимать друг друга, а именно этого папа и хотел всю свою жизнь. За окном почти середина января, светит яркое красное солнышко. Скоро придут крещенские морозы. Жизнь продолжается, но папы в этой жизни нет. Хотя говорят, что сверху души умерших видят все и наблюдают, как мы грешные живём на Земле. Так бы я стояла и размышляла неизвестно, сколько времени, если бы не услышала голос Кости.

- Елизавета Львовна. - Его голос прозвучал мне почти на самое ушко. Я повернулась и практически упала в его объятия.

- Как хорошо, что ты пришел. - Всхлипнула я.

- Что, мой милый дружок, у тебя случилось? - Встревожился Костя.

- Все замечательно, просто нет папы.

- Лизонька, милая моя девочка. Ты просто устала. Тебе надо плотно и вкусно пообедать и лечь отдохнуть, может часок другой поспать. Поехали скорей, я накормлю тебя вкусным обедом, который сам приготовил. А позже съездим к твоей маме, навестим ее.

- Костя, ты забыл, что каникулы уже закончились, и я должна жить дома вместе с мамой.

- Нет, не забыл, но я хочу, чтобы ты вместе с Ларисой Станиславовной переехали в наш дом. Я сегодня буду разговаривать об этом с ней.

- Ты думаешь, мама тебя послушает? Мама сказала, нет и точка. И потом, она хочет, чтобы мы узаконили наши отношения. А то мы с тобой похожи на поющих в терновнике.

- А я Ларисе Станиславовне отвечу так. На дворе еще январь, а впереди весна и лето. Почему бы нам не отпраздновать свадьбу летом?» Лиза - Умопомрачительно красивая невеста, вся в белом среди зелени и цветов. Я думаю, что она со мной согласится.

- Ты как всегда прав, Костенька - ответила я и поцеловала его в щеку.

После обеда мы поехали к маме. Мы вместе поднялись на этаж, и я своим ключом открыла входную дверь. В квартире стояла жуткая тишина.

- Мама! Ты дома? - Ответа не последовало. Не раздеваясь, я прошла в мамину комнату. Мама сидела в кресле перед той самой картиной, где была изображена я. По всей видимости, она ничего не видела и не слышала, а летала где-то в своих мыслях.

- Мама. - Тихим голосом позвала я ее. - Давно ты так сидишь?

- А-а, Лиза, а я и не слышала, как вы пришли. - Рассеянно сказала мама.

- А мы пришли к тебе серьезно поговорить.

- Лариса Станиславовна, переезжайте вместе с Лизой в мою квартиру. Квартира большая и места в ней много, выберите себе комнату, устроите свой уют, и будем жить одной семьей. - Начал, было, разговор Костя.

- Нет, Костя, - мама первый раз так назвала его по-свойски. - Мой дом - эта квартира. Мы с Львом с таким трудом ее получили в свое время, что я не хочу свой дом оставлять пустым и одиноким. Меня устраивает проживание в этой квартире. А когда вы собираетесь пожениться? Мне бы хотелось это знать? - И она обвела нас взглядом.

- Мы с Костей решили пожениться летом после учебного года, когда будет все зеленым и цветным. - Вставила я свое слово в разговор.

- Боюсь, что я не доживу. А как бы хотелось самой рассказать Лёвушке о вашей свадьбе. Он каждую ночь меня зовет к себе. Да я и сама устала жить без него. Я не могу так больше жить, чтобы его не видеть, не слышать, не чувствовать. - Мама прикрыла ладошкой рот, чтобы не разрыдаться. А потом она села за пианино и стала играть любимые музыкальные вариации папы. Она играла с каким-то ожесточением, но это было восхитительно. Своей игрой мама сказала больше чем словами. А когда закончила, то хотела встать, но не смогла. Привстав, она стала ловить воздух ртом. Костя быстро понял, в чем дело и, подхватив маму на руки, крикнул:

- Лиза! Скорую вызывай, быстро! - А сам уложил мать на диван, подложив под голову подушки, все получилось так быстро, что я растерялась и машинально делала то, что мне говорил Костя, до конца не осознавая, что произошло и чем все это могло кончиться. Костя что-то колдовал над мамой, а она лежала на диване как маленькая, беспомощная старушка. Вскоре в дверь позвонили, и Костя метнулся открывать дверь, видя, что от меня мало толку. Врачи быстро вошли в комнату и попросили нас выйти. Из комнаты стали доносится обрывки слов.

- Лиза, пойдем на кухню, подождем там. И обняв меня за плечи, Костя повел меня на кухню. Минут через пять в кухню вошел врач и сказал, чтобы мы собрали мамины документы и необходимые вещи для больничного стационара, так как маму увозят в больницу. Я никак не могла найти нужные документы и вещи. Слепо открывала и закрывала ящички шкафа.

- Лиза, милая, ну что с тобой? Сосредоточься. Да вот же они. Поехали на нашей машине. Куда ты, Лиза, надень пальто. И только в машине я начала приходить в себя и осознавать все происходящее. Я прекрасно понимала, что если Костя мне не поможет справиться с этой проблемой, то сама я не справлюсь. Не успела я оплакать смерть отца, как вдруг с мамой случается беда. А самое главное, это понял Костя и взял на себя все заботы, оберегая меня всячески от них. Маму положили в реанимационное отделение и к ней не пустили. Меня радовало то, что мама была в сознании.

Когда мы ехали с Костей из больницы, то было решено, что я переезжаю жить к нему, пока маму не выпишут из больницы домой. В эту ночь я не могла сомкнуть глаз. Боясь разбудить Костю, я надела его махровый халат и прикрыв за собой дверь в спальню, направилась на кухню. Я поставила чайник на плиту, чтобы заварить свежий чай с мятой, но сидеть на одном месте я не могла. Я то и дело вставала и бродила по огромной квартире Кости. А. Напившись, чаю, я уселась в мягкое велюровое кресло и накрывшись пледом, задремала. Утром Костя нашел меня спящую в этом кресле. Мой любимый мужчина разбудил меня тогда, когда приготовленный завтрак стоял на столе.

Позавтракав, я в разбитом состоянии пошла на работу и с большим трудом я провела уроки. После работы, позвонив Косте, я помчалась к нему на встречу.

Костя тоже не сидел без дела. Пока я была на работе, он встретился с лечащим врачом и узнал о состоянии здоровья мамы. Оказывается, мама перенесла один инфаркт сердца около месяца назад на ногах, при этом ни разу не пожаловалась на боли в сердце. Она в одиночку терпела боли и отпивалась корвалолом и нитроглицерином. Второй же инфаркт оказался обширным и состояние ее не стабильно. В таких случаях врачи говорят, что надо ждать. Моим страхам не было конца. И мне, наверно, просто повезло, что впереди было два выходных, в противном случае, я не смогла бы идти на работу. Все это время Костя ни на шаг не отходил от меня. Он позвонил друзьям и знакомым. На желание людей поговорить со мной, вежливо отклонял всякую возможность общения, а я ужасно злилась на всех знакомых без исключения.

- Противно и гадко! Как вороньё налетело на чужую беду. Всем крови и мяса хочется и при этом посплетничать. Хотя, что они могут сделать в этой ситуации? Правда, Костя?

- Правда. Но люди и есть люди. Они так устроены. Люди могут только посочувствовать, поохать и поахать. - Успокаивал меня Костя, прижимая к себе, а телефон разрывался от звонков.

К понедельнику состояние мамы стабилизировалось, и ее перевели в обычную палату. Вечером нас пропустили к ней на десять минут. Мы принесли виноградный сок и увидели слабую улыбку на бледном лице мамы.

- Мамочка, как ты себя чувствуешь? - спросила я, еле сдерживая слезы.

- Уже лучше. А ты доченька бледная, Костя, береги ее. Тихим голосом произнесла мама.

- Лариса Станиславовна, у нас все хорошо. Мы очень за Вас беспокоились. Вам что-нибудь нужно? Мы все привезем.

- Мама, вот здесь в пакете халат и смена нательного белья. Когда тебе разрешат вставать, то переоденешься, а это белье я заберу домой, хорошо? - Вместо ответа мама отвернула голову к стене и закрыла глаза.

- Вот так она и с врачом, пару слов скажет и отворачивается. - Пожаловалась на мать одна из двух соседок по палате. Костя взял меня за локоть, давая понять, что нам уже пора.

- Мама, я завтра приду. Хорошо?

- Хорошо. - Слабо улыбнувшись одними губами, ответила мать. Я шла к лифту и беззвучно плакала. Уже в лифте я спросила вслух, ни к кому, не обращаясь.

- Интересно, а что бы папа сказал, увидев в таком состоянии маму?

- Я думаю, что не обрадовался бы. - Сурово ответил Костя.

На протяжения недели состояние мамы не улучшилось. Она практически ничего не ела, кроме фруктовых пюре, соков и чуть протертого творога. Все это я приносила из дома с любовью приготовленное своими руками. Глядя на все это, я решила побеседовать с лечащим врачом.

Ваша мама не хочет жить, поэтому она плохо идет на поправку. - Сказал врач, беседуя со мной.

- И что же мне теперь делать? Папу уже не вернешь. Но ведь должен быть какой-нибудь выход? Может надо собрать консилиум специалистов? Ну не знаю, психолога или психиатра. Я читала, что после инфаркта бывают изменения в головном мозге, и больные бывают неадекватны.

- Приятно беседовать с хорошо осведомленным человеком. Я уже написал консультацию психотерапевта. Посмотрим, какие его будут назначения и рекомендации, а там уже определимся. Сделаем энцефалограмму и ЭКГ, посмотрим динамику. - Деловито ответил врач.

Прошло две недели. Я снова посетила лечащего врача, и он мне сказал, что визуально маме стало лучше. Она пошла на поправку, а как на самом деле покажет время. Такие больные, как Ваша мама могут скрывать истинное состояние. Втайне от всех они могут хранить желание о смерти. Поэтому в этой ситуации только время способно показать результат.

Спустя неделю после этого разговора, маму стали готовить к выписке. Я же в свою очередь стала наводить идеальную чистоту в нашей с мамой квартире. Разобрала все шкафы и полки, просмотрела запасы продуктов. Хоть в магазинах было всего полным-полно, осталась привычка запасать продукты со времен перестройки. Повесила новые гардины и портьеры, вычистила ковры и намыла полы. Когда вечером пришел Костя, то удивился.

- Вроде та же самая квартира, а в ней стало как-то по-другому, уютней что ли.

- И уютней и свежее. - Ответила я.

- Я думаю, Ларисе Станиславовне также перемены понравятся. Она любит перемены?

Раньше любила, а теперь не знаю, мама изменилась, стала какой-то замкнутой и капризной. Соседки по палате говорят, что она ленится ходить по коридору как прописал ей доктор. Не знаю, что будет дальше, но на работу она больше не пойдет, это точно.

Через пару дней маму выписали из больницы, и мы привезли ее домой. Все перемены и новшества ей понравились. Казалось, что в ней проснулся интерес к жизни. А на восьмое марта мы с Костей устроили для нее хороший праздник, ведь доктор говорил, что ей надо больше положительных эмоций, я думаю и сейчас, что мама ее подружки и знакомые были очень довольны. Вера Тимофеевна подружка мамы пришла на кухню пошептаться с нами и сказала:

- Лиза, вы поезжайте к себе, продолжите праздник или отдохните, а я присмотрю за мамой. Может быть, даже переночую. Вам, молодым, с нами, стариками, скучно, да и тяжко выносить нашу старческую болтовню. - Костя стал отвергать эти доводы, и, тем не менее, мы согласились.

После горячего душа, лежа в постели, я, обняв Костю, сказала:

- Мне тебя очень не хватает. Не хватает нашей близости, но я не могу оставить маму одну. Ты меня понимаешь? У мамы стало плохо с памятью, и она часто забывает принимать таблетки. А может, она это специально делает.

- Не думай плохо о ней, хотя мне самому кажется, что она ведет какую-то двойную игру с жизнью. - Сказал Костя.

- Ну что ж, будем чего-нибудь ждать, другого не дано.

Март и половину апреля мы с мамой прожили сносно. После работы я заходила в магазин и покупала все необходимое из продуктов. Придя домой, мы обедали, иногда к нам присоединялся Костя, принося разные вкусности, чем радовал маму. После обеда Костя убегал по своим делам, а мы с мамой шли гулять. Вечерами, пока мама готовила ужин, я проверяла тетради учеников, а после ужина писала планы к следующим урокам. Уже перед самым сном мама просила почитать прессу или мы с ней просто разговаривали, вспоминая что-нибудь из прошлого. В выходные, если была хорошая погода, Костя возил нас на прогулку в какой-нибудь парк, а по вечерам приходила Вера Тимофеевна повидаться, да и просто пообщаться с мамой. Мы с Костей говорили, что приглашены в гости, а сами не могли дождаться той минуты, когда окажемся в своем уютном гнездышке и будем придаваться нашей любви. Может быть, это все кощунственно по отношению к маме, но наша любовь брала верх над всем. Мне казалось, когда я возвращалась домой, мама догадывалась, в какие гости я ходила. Она почти всегда спрашивала: - Костя доволен?»

Как-то раз, вечером я и мама читали одну статью о детях младенческого возраста и утробном развитии плода. Тут мама меня прерывает и начинает рассказ обо мне:

- Когда мы с папой принесли тебя домой. Мне казалось, что ты, оглядев комнату, поняла, куда тебя принесли. Первое время я очень уставала: - пеленки, распашонки, сцеживание молока, кормления. Мне казалось, что я только этим и занималась. Ни на что другое мне не хватало времени. Как всё это выдерживал Лев? Понятия не имею. Он очень тебя любил. Лев мог часами сидеть возле твоей кроватки и наблюдать, как ты спишь. Однажды я захожу в комнату, а Лев мне говорит:

- Знаешь Лариса, наша Лизонька похожа на аромат левкоя. - Я посмотрела на него и удивленно спрашиваю.

- С чего ты это взял? Я бы не удивилась, если бы ты сказал, что Лиза похожа на цветок левкой, но сравнить с ароматом - это очень странно. - Лев всегда видел то или иное по-своему, не так, как все люди. Может быть, поэтому я его так сильно люблю. Мне его очень не хватает в жизни. Я хочу, чтобы у тебя с Костей была такая же любовь как у нас с твоим отцом. - Мама посмотрела мне прямо в глаза и сказала. - Доченька, пришла пора, когда я должна идти к нему. Лёвушка меня очень ждет, все терпит, но ждет. А я все чего-то торможу здесь на земле. Ты уже девочка большая, у тебя все будет хорошо. Отпусти меня. Лиза, я устала.

- Мама, я не знаю, что сказать, И что в таких случаях говорят. - Я смотрела на мать расширенными от ужаса глазами.

- Ты просто отпусти меня душой и все. Отложив журнал со статьей, я подошла, к маме и, присев на корточки, вглядываясь в ее лицо, спросила:

- Мама, а ты уверена, в том, что говоришь? Все дело во мне и в моем нежелании отпустить тебя, да? Мне кажется, Бог распоряжается нашими душами и телами, а наше желания или нежелания не играют никакой роли. Ты прекрасно знаешь, как папа любил жизнь, но все равно он покинул нас. Конечно же, я тебя ни в чем не виню. Ты вправе поступать так, как считаешь нужным. - С этими словами я поднялась и вышла из комнаты.

Всю ночь я не спала, а размышляла о нашем разговоре с мамой. После таких размышлений, на следующее утро. На работу я пошла с чугунной головой. Мне не давала покоя одна мысль. Получается, я виновата в том, что мои родители не вместе. Я удерживаю мать быть счастливой на том свете. Именно об этом мы разговаривали с Костей при встрече, обедая в кафе.

- Понимаешь, меня это возмущает. Я даже обедать, домой не пошла. Оставила ее со своими мыслями. Пусть обо всем подумает, может, придет к истине.

- А ты ей звонила?

- Не звонила и даже утром не завтракала. Встала, оделась, умылась и на работу ушла. Что ты делаешь? - спросила я, увидев, что Костя набирает чей-то номер по мобильному телефону. На том конце взяли трубку.

- Лариса Станиславовна, здравствуйте! Как ваши дела? Здоровье как? Ну, вот и хорошо. Да, хорошо, обязательно. До свидания. Мама сказала, чтобы я тебя встретил и привез, потеряшку, домой. Лиза, она переживает за тебя и ваш вчерашний разговор. - Первый раз за наше знакомство Костя вызвал в моей душе раздражение. - Больше так никогда не делай. - Резко ответила я.

- Хорошо, не буду. - Спокойно ответил Ярцев. Инцидент был исчерпан, но все-таки остался какой-то осадок. Хотя, спустя пару дней, наши отношения пришли в норму, и, казалось, живи, да радуйся, но в таких случаях всегда бывает но. За пять дней до первого мая мама слегла. Она почувствовала усталость и потеряла аппетит. Хотя была веселой и очень радовалась, что скоро будет Первое Мая - весенний веселый праздник с шарами флагами и цветами. Мама без умолку рассказывала разные истории, которые приключались на Первое мая.

- : и потом, это наш с Лёвой любимый праздник. Мы всегда его ждали с нетерпением и праздновали всегда с пирогами и салатами.

Тридцатого апреля, ночью мама тихо умерла во сне. Не знаю, что было бы, если в это утро я дома была бы одна. Накануне вечером Костя вдруг решил остаться ночевать у меня. Как всегда утром я зашла в мамину комнату для того, чтобы накормить ее завтраком, несмотря на то, что мама отказалась от еды. Обычно она, проснувшись, просто лежала и о чем-нибудь думала, а в это утро в комнате было тихо. Не было слышно даже ее дыхания. Я вернулась в свою комнату, где одевался Костя, и сказала ему:

- Костя, пойдем со мной. Что-то мне страшно, там очень тихо. - Мы с Костей вошли в комнату мамы. Сначала Костя тихо ее позвал, а потом взял маму за руку.

- Лиза, она ушла ко Льву Ивановичу, и, похоже, ночью. - Сначала я не поняла, о чем он говорит, и, причем здесь папа. Лишь через несколько секунд в мою голову стали вползать, именно вползать, слова, произнесенные им.

- Она умерла? - дрожащим голосом и со слезами на глазах спросила я.

- Да. - Сдержанно ответил Ярцев и, подойдя ко мне, обнял. - Пойдем. Надо вызвать скорую, чтобы зафиксировать констатацию смерти и начинать все подготавливать к похоронам. Лизонька, оденься, а то люди приедут, будет неудобно перед ними. - Я как бы очнулась от слов Кости и, посмотрев на себя, увидела, что до сих пор сижу в ночной сорочке. Костя отправился звонить по телефону, а я провалилась снова в свои мысли. Я никак не могла поверить в то, что в соседней комнате не мама, а ее труп.

- Скорая будет минут через десять, Лиза, ты куда? - Ничего не говоря, я встала и направилась в комнату мамы. Возле комнаты постояла в замешательстве, а потом вошла, включила свет и подошла к маме. Она лежала так, будто спала и во сне улыбалась. Самое интересное было то, что на ее лице разгладились все морщинки, и она выглядела, как молодая женщина. Я взяла ее за руку. Рука была холодной, а кожа сухой, как пергаментная бумага. Костя смотрел со стороны за моими действиями.

- Теперь я понимаю, почему твой отец так любил вас обеих. Твои родители произвели на свет копию Ларисы Станиславовны. По всей вероятности, в молодости твоя мать была похожа на тебя теперешнюю, а если правильно сказать, то ты похожа на мать, как две капли воды. Лев Иванович это прекрасно видел, тем более что он был художником. - В дверь позвонили. Это приехала скорая. Доктора осмотрели труп мамы, - установили время смерти и вызвали катафалк. После чего началась суета и приготовления. Когда маму повезли в морг, я склонилась и поцеловала ее в холодный лоб.

Маму похоронили после первомайских праздников. Очень много людей пришло проводить Ларису Станиславовну Петровскую в последний путь. Я подозреваю, что многие пришли из любопытства, знавших, что Константин Ярцев имеет какое-то отношение к нашей семье. Некоторых людей я не знала совсем, но их знал Костя. Во многом помогли дальние родственники со стороны мамы, друзья моих родителей и, конечно же, наши друзья с Костей. Это были: - Надя с Юрой, Нина с Дмитрием. Спасибо им всем за помощь и поддержку. Вера Тимофеевна стала мне второй мамой. Оказывается, мама еще при жизни просила Веру Тимофеевну присматривать за мной и помогать мне, если я в чем-то буду нуждаться. На поминках, которые проводили в одном из кафе города. Нина все время была рядом со мной, а Вера Тимофеевна, Костя и Митя руководили процессией поминок. Нина все старалась держать меня за руку, и меня это стало раздражать. Наконец-то поминальный процесс стал подходить к завершению, и мы, уставшие, изможденные суетой и горем направились домой. Придя домой к Косте, я села в кресло и только тут почувствовала пустоту и одиночество души.

- Костя, а ведь у меня никого не осталось, кроме тебя. Я осталась сиротой.

- Ну, если ты в этом смысле слова, то мы все когда-нибудь остаемся сиротами, и от нас это не зависит. А если в другом смысле, то у тебя есть я, а у меня есть ты. Это уже не мало. Это сила. Пойдем спать. Вот, на, выпей микстуру на ночь и спать. Завтра в одиннадцать поедем на кладбище.

- Знаешь, Костя, а ведь я смерть мамы более спокойно переношу, чем папину. Почему?

- Потому что Лев Иванович умер внезапно и был практически здоров, а Лариса Станиславовна болела. Ты за ней ухаживала и мысленно готовилась к этому неизбежному, тем более она показывала свое нежелание жить без любимого мужа. А знаешь Лизонька? Я очень жалею, что не был знаком с Львом Ивановичем. Мне кажется, мы могли быть большими друзьями. - С сожалением сказал Костя.

На сороковой день мы с Костей поехали навестить маму. Ее похоронили рядом с моим отцом. Положив цветы им обоим на могилки, я сказала, обращаясь к родителям:

- Ну, вот и кончились ваши мытарства, теперь вы снова вместе. Смотрите на нас и радуйтесь. Мы с Костей решили пожениться в июле. Как жаль, что вас рядом не будет. - Я заплакала. Костя, обняв меня за талию, сказал:

- Родители всегда будут вместе с нами, и точно также будут радоваться нашему счастью.

Июнь оказался очень плодотворным месяцем. Во-первых, наступил конец учебного года. Во-вторых, Мы с Костей приобрели свадебные наряды. Костя купил себе черного цвета смокинг и белоснежную рубашку. Мой же свадебный наряд купили в магазине, хотя Вера Тимофеевна предлагала сшить платье, но я отказалась. Я позвала с собой Нину, и мы поехали с ней по магазинам, выбирая, мне свадебное платье. Фасонов платьев было много и цены были разные. Но Костя мне сказал, чтобы я на цену не смотрела, а выбрала то, что мне понравится. И я выбрала белое, кружевное платье и к нему шляпу, к которой была прикреплена роскошная, расшитая цветами фата. Когда я надела этот наряд, Нина ахнула.

- Как тебе идет этот свадебный наряд, глаза можно оставить. Я обязательно нарисую ваш свадебный портрет с Костей. - И пока я снимала платье, Нина мне рассказывала о своих планах в своем творчестве на нашей свадьбе. В-третьих, я решила продать родительскую квартиру, где жили мои мама и папа, где прошло мое детство и юность и часть моей взрослой жизни без Кости. Слишком не по себе мне становилось, когда я приходила в эти стены. Все вещи из нашей с родителями квартиры, я решила раздать близким и друзьям родителей, чему они были очень рады. И лишь мамины украшения и найденный рулон папиных картин на антресолях, мы с Костей взяли себе на память. Дорогие и очень красивые украшения я стала надевать на праздники, а украшения попроще надевала в обыденные дни. Картины мы вставили деревянные с позолотой рамы и повесили на стены в нашей квартире. Любимую картину нашего семейства «Счастливое будущее», где была изображена я, Костя повесил в своем кабинете.

- Мне с ней спокойней и уверенней работается. - Сказал он.

В середине июля мы поженились. Свадьба была именно такой, о какой я мечтала всю свою жизнь. Я с нежностью и огромной любовью смотрела на своего жениха, который в свою очередь не сводил с меня глаз. Празднование свадьбы прошло в узком кругу друзей в нашей с Костей пятикомнатной квартире. После регистрации, купив огромный букет левкои, мы поехали на могилку моих родителей, чтобы возложить цветы. Именно там я рассказала Косте историю о том, как папа меня маленькую сравнил с ароматом левкои, а мама не поняла, почему с ароматом, а не с цветком. Костя открыл бутылку шампанского и разлил по бокалам, после чего произнес тост:

- За наше счастье, любимая! Спасибо вам, родители, за вашу замечательную дочь, которую я очень люблю.

- Мама, папа и за вас тоже! - Приподняв бокал, сказала я, после чего мы выпили шампанское.

- Мне кажется, я знаю, почему Лев Иванович сравнил тебя с ароматом левкоя.

- Почему? - С удивлением спросила я.

- Потому что ты самая нежная и прекрасная женщина, излучающая энергию жизни. - После чего Костя меня поцеловал долгим страстным поцелуем.

Сентябрь 2009 год.